— Как думаешь, душечка, сколько мне лет? — Не успела я продумать вариант более тактичного ответа, как дама уже сменила тему: — Что случилось с твоей губой?
— Ерунда, споткнулась на лестнице.
— Ты легко отделалась, — совсем не удивившись, сказала она. — Могла бы и шею свернуть.
— Вы правы. — Она и была права. Чертовски.
— Это дом решил проучить тебя. Он бывает коварен.
— Откуда вам знать? Разве вы не впервые здесь?
— Все старые дома одинаковы. Они веками впитывают энергию своих хозяев, а со временем обретают душу и уже сами распространяют свою энергетику. Конкретно этот дом может стать твоим злейшим врагом. Или лучшим местом во всём мире. Тут всё зависит от тебя.
— Неужели?
— Я слышу ноты недоверия в твоём голосе?
О, ещё какие!
— Знаете, администрация пансионата не приветствует общение служащих с гостями.
— А ты дорожишь этой работой?
— Я приехала только вчера, не хотелось бы вылететь так скоро из-за глупости…
— По-твоему, я говорю глупости? — Линда стряхнула пепел и очень нехорошо посмотрела на меня, сверкнув янтарными глазами.
— Глупость то, что я могу вылететь из-за такой мелочи.
Женщина неожиданно залилась смехом:
— Ты просто прелесть! Находка! Ты всегда такая?
— Какая?
— Я всего лишь пошутила — а ты за чистую монету. Ладно. — Она снова стала серьёзной — Думаю, у тебя есть причины, чтобы дорожить этой работой.
— Да, здесь хорошее жалование.
Линда прищурилась и игриво помотала мне указательным пальцем.
— Ты лукавишь, дорогуша! Лукавишь… Никто не приезжает сюда за деньгами. Здесь или ищут что-то, или скрываются от чего-то. Всего два варианта. Два!
Я поверила ей, она знала что-то такое, чего не знал ни один обитатель этого пансионата. А главное — ей не терпелось разболтать это мне. Её прямо распирало от удовольствия. А меня от любопытства. Я уже была готова плюнуть на урчащий желудок и на предупреждения миссис Беккер, сесть за столик к Линде и расспросить о том, что ей ещё известно. Но тут нежданно из дома вышел Мишель. По его озлобленным глазам я поняла, что он слышал больше, чем мне хотелось бы. Слышал не то, что говорила я или Линда. А то, что мы вообще разговаривали.
Я поставила на стол содержимое разноса и, пожелав приятного аппетита, поспешила скрыться. Мишель не произнёс ни слова, да этого и не требовалось, чтобы понять, что он в ярости. От одного его взгляда я ощутила следы невидимой бензопилы на своей спине. Неприятное ощущение. Очень.
За обедом миссис Беккер снова напомнила, что нужно подписать какие-то бумаги. Поэтому я дождалась, пока Мишель вернётся в кабинет и поднялась следом. Я постучала и тут же вошла. Кабинет управляющего был не таким большим, как я его представляла. И в целом выглядел просто: темно-зелёные обои, красные шторы, несколько картин, большой дубовый стол и кожаный, вполне современный диван. Мишель сидел за столом и перебирал в руках какие-то бумажки, время от времени поправляя пальцем очки или убирая спадавшие на глаза прядки волос.
— В чём дело, Полли? Не робей, присаживайся, — безучастно произнёс он, не поднимая глаз.
Тогда я ещё не знала, что это часть игры. Его игры. Игры, в которую он играл мастерски. Любимой игры. Игры под названием: «Сорви с меня маску». Я намного позже узнаю, что, сорвав одну маску с Мишеля, ты непременно натыкаешься на другую. Третью, четвёртую, пятую… А оголив лицо, жалеешь об этом, ведь его сущность оказывается более пугающей, чем любая маска.
Я уселась в кресло напротив стола и стала ждать. Мишель бесконечно перелистывал какую-то папку, хмурил брови, словно у него что-то не сходится, открывал другую и вычитывал что-то уже там. Затем он задумчиво чесал подбородок, протирал очки и с ещё более озабоченным видом доставал другую папку из ящика стола и погружался уже в неё. Когда наконец он собрал все бумаги и убрал их в стол, я решила, что сейчас он займётся мной. Вместо этого он поставил на стол графин, налил в бокал воду и не стал её пить. Он снова повозился с какой-то папкой, угрюмо сверил часы и лишь после этого посмотрел на меня. От этих монотонных движений я как-то потеряла бдительность, поэтому слегка вздрогнула, когда он начал говорить.
— Так в чём же дело, Полли? — Моя растерянность явно принесла ему удовольствие, он ехидно усмехнулся и положил подбородок на сплетённые в замке руки.