Ему нравилось наблюдать за плавно падающим снегом в тишине и приглушённом свете огоньков, считая снежинки. Счёт всегда успокаивал. Внизу стало очень шумно, включили музыку, бокалы зазвенели. Быть на празднике лишним оказалось тоскливо и мучительно. С машинной рациональностью Коннор попробовал найти положительные стороны в сложившейся ситуации, убедить себя, что этот паренёк всё равно не будет с ней вечно, но в итоге психанул от бессмысленности этого занятия и перестал.
Скрипнула дверь, и в комнату медленно вошла Мари, балансируя и стараясь не пролить содержимое тумблера¹{?}[широкий низкий стакан, используемый для крепких спиртных напитков.], который несла. Захлопнула ногой дверь, плавно подошла и вложила в руку Коннора стакан с эгг-ногом²{?}[сладкий напиток на основе сырых куриных яиц и молока. Популярен в США и Канаде, странах Южной и Центральной Америки, Европе. Является традиционным рождественским напитком.].
— Сходи поешь чего-нибудь, хоть немножко, — упрашивала она его хитрым ласковым голоском. Он любил этот плутоватый умасливающий тон и забавные гримаски, которые он обычно сопровождал, но сейчас лицо Мари было полно волнения. — Посмотришь за дверью минуточку? Если что, дёрни за рукав. — Она открыла окно и воровато высунулась наружу, впервые без стеснения закурив в присутствии Коннора. Сделала пару коротких затяжек и с недоумением посмотрела в его сторону. — Ты не удивлён?
— Да я и так знаю, что ты покуриваешь. У тебя вся верхняя одежда табаком провоняла, — улыбнулся он, сделав маленький глоток.
— Я брошу.
— Агась, — спародировал он её манеру.
— Честно-честно!
— Если захочешь, бросишь. — Коннор пожал плечами. Ром обжёг его пустой желудок, в конечностях начало покалывать.
Мари поёжилась от холода, потушила окурок о подоконник и закрыла окно. В комнате запахло морозом и табаком с ароматизатором корицы. Привычным небрежным движением затянула потуже собранные под резинку пряди и пригладила распущенные снизу. Коннор залюбовался ею и очарованно сглотнул, затем отставил тумблер и поднялся с кресла. Она удивлённо задрала голову и уставилась на его решительные черты, изрисованные переливчатой тенью и мерцанием огоньков. Коннор бережно заключил в ладони любимое лицо напротив и не мог оторвать взгляда от застывших клякс света внутри зрачков Мари. Его губы чуть открылись и с нежностью припали к её щеке. К другой. Ко лбу, к подбородку. Он не переставая легонько целовал её глаза и скулы. Рыдания жгучей верёвкой сдавили горло: «Драгоценная, родная, любимая, настоящая», — лихорадило его неугомонные мысли. Тело била дрожь — не жалкая имитация. Жаждущие губы наконец-то чувствовали её кожу, ощущали тепло: «Даже если всё провалится к чертям и я умру, мне не о чем жалеть… До чего хорошо! Вечность бы целовал твоё лицо, моя милая. Моя Мари».
Её ладони легли на его руки — только бы не отпускал, не прекращал. Мари стало колко в груди. Досада и разочарование вползали в сердце: «Придушить бы уже это чувство… Не могу больше. Не хочу никого обманывать! Глупая маленькая девочка. Глупая, глупая, глупая! Неужели тебе мало хорошего и умного мальчика, с которым не стыдно и можно всё?» Горячая упоительная тяжесть внизу живота, рваное дыхание. Мари поцеловала уголок его губы и крепче прижала ладонями руки Коннора к своему лицу.
На лестнице раздалось тихое шарканье, а затем голос Клариссы:
— Хватит секретничать! Спускайтесь к нам, скоро двенадцать! — крикнула она из-за двери.
Губы Коннора замерли на скуле Мари. Скользнул щекой по её щеке напоследок и нехотя отстранился.
Комментарий к Часть XI
* Тумблер¹— широкий низкий стакан, используемый для крепких спиртных напитков.
* Эгг-ног² — сладкий напиток на основе сырых куриных яиц и молока. Популярен в США и Канаде, странах Южной и Центральной Америки, Европе. Является традиционным рождественским напитком.
Пост к главе: https://vk.com/wall-24123540_3565
Группа автора: https://vk.com/public24123540
Чувственный и нуарный арт от Quiet Storm к последней сцене в главе: https://goo.su/6nGu
========== Часть XII ==========
Что-то пошло не так, и Майкл не собирался скрывать это от Коннора. Несмотря на то, что иммунная и эндокринная системы продолжали активно развиваться, диагностика систем настойчиво указывала на ошибки и неисправности. Боль становилась невыносимой, появились обмороки: они грозили не просто переходом в спящий режим, но и отключением, которое теперь было допустимо лишь на короткий промежуток. Команда медиков Грейса не единожды вытаскивала Коннора из предсмертного состояния.
— Я долго не понимал, откуда эти катастрофические сбои. — Майкл сидел на стуле в своей лаборатории, измождённо упёршись локтями в колени. — А потом до меня дошло, что это всё твои геройства на службе аукнулись… Если я потеряю тебя, будет полная жопа. Несмотря на то, что я каждое обследование копирую твою память и у меня есть деньги, чтобы в критической ситуации заказать изготовление твоей модели, стоит одна проблема — эмоциональная память. То, что ты боишься потерять больше всего, как раз не уцелеет. В «Киберлайф» такое пока не научились делать. — В его усмешке промелькнуло самодовольство изобретателя. — Твоя башка станет просто банком данных, не значащих для тебя ровным счётом ничего. Лишь моя модель полуорганического мозга, соединяющегося с ЦНС, способна сохранить и преобразовать подобного рода информацию.
— Я знал о рисках. Ты тоже.
Смирение, печаль. Этот голос принадлежал тому, кто устал от борьбы.
— Я был до смешного самонадеян и бесстрашен. А глубоко внутри порой мечтал откатить всё назад, сдаться. Знаешь, я целыми днями валяюсь дома и постоянно думаю о всяком… Наравне с извечным чувством вины меня не покидают мысли о человечности. О её сути. Когда я стал девиантом, то думал, что человеческую природу главным образом определяет страх смерти. Да, это верно, вот только… Теперь я почувствовал на себе, что человеческая жизнь — это бесконечное страдание. Какой андроид станет молить о смерти? А для людей порой страдание страшнее самой смерти. — Коннор взглянул на показатели приборов, отмеряющие секунды его существования. — Но, несмотря на всю боль и бессилие перед природой, они просто живут дальше: я раньше не задумывался, как же это красиво.
Его глаза наполнились слезами, которых Коннор не скрывал. У машины нет предрассудков об «истинной мужественности», которую можно «испортить» обыкновенными человеческими эмоциями.
— Не хочу умирать, — с дрожью шепнул он, прикрывая глаза. — Так интересно узнать, что меня ждёт дальше, какой станет Мари через год или через десять лет, осмелится ли Хэнк на повышение…
— Давай без негативных прогнозов.
— Ты говоришь это как друг, а не как учёный. Ты знаешь, что отрицательный прогноз сейчас вернее положительного.
— Прости, что подвёл тебя, — расколовшимся голосом проговорил Майк.
— Простить? За то, что я успел почувствовать? Не глупи. Это была блестящая игра! Я ни о чём не жалею.
— Я боюсь решения этой проблемы. Потому что решить её можно только полным завершением трансформации. И ты либо совершенно точно не выдержишь её и умрёшь, либо внутренняя система отрегулирует сама себя и направит все ресурсы на восстановление.
— Значит, попробуем, не будем тянуть время. Мне мучений уже хватило. Решим это быстро. У тебя ведь всё готово для установки?
— Может, всё-таки ещё понаблюдаем за твоим состоянием? Вдруг наметятся улучшения?
— Меня скорее ожидание прикончит. — Рваная усмешка.
— Да, в целом всё готово, — сдался Майкл.
— Это обнадёживает. Как скоро сможешь собрать персонал?
— Устрою всё за неделю. Начнём в воскресенье.
Зубастый, голодный ужас гнал её сквозь ночь по немым улицам. Босая и раздетая, задыхающаяся, с покрасневшим от слёз лицом, Мари стучала побелевшими из-за холода кулаками по двери, зная, что за ней её ждёт спасение.