Начало ноября не радовало погодой, а от подготовки к тестам по английскому и литературе голова шла кругом. Зато сегодня вечером в неформальной обстановке собирались старшие с экологической программы и студенты третьего курса Детройтского университета биологии и экологии, которые проходили практику в лагере. Мари даже посещали мысли пожить в общежитии исследовательской базы как в старые добрые времена, чтобы пообщаться с прибывшими о быте в кампусе и преподавателях университета. Предстоящая встреча расшевелила и взбудоражила её: воображение рисовало интересные научные беседы и профессиональные шутки, к тому же ей не терпелось рассказать о недавней морской экспедиции по спасению самки кита и её детёныша из зоны сброшенных в океан токсичных отходов.
Местный студенческий бар «Два лесоруба» был любимым местом молодёжи, оплотом пьяных душевных бесед и чаяний юности. Целиком построенный из дерева и обставленный внутри атмосферными старыми безделицами, он уютно располагал к откровениям и улыбкам. Мари устало шагала сквозь полупрозрачную туманную дымку, любуясь меланхолично пасмурным небом, с которого изредка срывалась морось, насыщая холодный воздух влагой. На уме у неё были лишь кружка вишнёвого пива и желание на весь вечер забыть о надоевшей подготовке к тестам. Одновременно с ней к бару подъехал мотоцикл. Стих звук двигателя, на веранде бара зажглись вечерние огни. И когда водитель снял с головы шлем, Мари замерла и в упор посмотрела на него: никогда прежде она так бесстыдно ни на кого не глазела. Этот парень был по-настоящему красив. Как один из греческих богов, в чью честь возводили статуи великие мастера древности, красив не как её Коннор ― это была пронзающая, жгучая красота, почти отталкивающая, пугающая. Настолько хорош, что обезличен: он напоминал её подростковые эротические фантазии.
«Я хочу его! ― пронеслось током от побагровевшей кожи лица до кончиков пальцев ног. ― Хочу так сильно, что дышать трудно. Почему он не может просто случиться в моей жизни? Хвалёная чистая концентрированная страсть. Мне даже плевать, как его зовут! Я хочу, чтобы эти серо-голубые глаза вожделенно смотрели на меня, чтобы эти широченные ладони ласкали мою грудь. Чтобы он взял меня, не интересуясь, что там у меня в душе или какую музыку и кино я люблю. Хочу без обязательств, без раздумий, без глубоких чувств. Его. Настолько шикарного, что почти невозможного здесь, рядом с этим милым баром для студентиков».
Мотоциклист провёл рукой по смолисто-чёрным волосам и молодецки вставил в зубы сигарету. Его кожаная куртка ― сомкнутые вокруг плеч обсидиановые демонические крылья ― была усеяна крошкой дождевых капель, ботинки испачканы грязью, а мотоциклетные перчатки явно видали лучшие времена. В его позе было что-то высокомерное, но парадоксально располагающее. Мари без пустых раздумий достала из пачки сигарету и смело подошла к нему. Незнакомец молчаливо ухмыльнулся, как сам дьявол, и дружелюбно наклонился ей навстречу с горящей зажигалкой.
― Ты, случаем, не из экологического? ― простодушно спросил он, прищурившись под напором усилившейся мороси.
― Агась.
― Значит, вместе сегодня будем тусить. Я Марсель. ― Он снял перчатку и протянул ей руку. ― Из детройтского универа.
― Я думала, ты старше. — Мари скривила ярко накрашенные губы и смахнула пепел с сигареты.
— Меня даже в средней школе за взрослого мужика принимали. — Он не сводил с неё глядящих исподлобья глаз с широкими неподвижными зрачками. — Чего своё имя не скажешь? Или ты загадочной хочешь побыть? — Заигрывающе усмехнулся.
— Нет, не хочу. Не знаю, почему-то не посчитала нужным. — Нахмурилась и посмотрела на мокрый асфальт. — Я Мария. В смысле, Мари.
— Угостить тебя выпивкой, Мари?
— Агась. Какой-нибудь сладенькой фигнёй только.
— Да чем захочешь. ― Марсель потушил окурок о корпус мотоцикла, но на асфальт не бросил. ― Слушай, а давай, эм… Давай не пойдём к остальным? Я знаю одно классное место с крутой музыкой и отличным бухлом.
— Будет невежливо.
— Надеюсь, они нас когда-нибудь простят. — Его хищные глаза были всё так же неподвижны, но в них зажглись зловещие огоньки. — Да и потом, на что ты рассчитывала? На интеллектуальные беседы под бокальчик красного полусладкого? Да они уже через час ужрутся и будут играть в настолки, рассказывая друг другу всякую хрень!
― Значит, и мы будем.
― «Мы будем». Хах! А ты любишь быть у руля.
― Ты ведь водишь мотоцикл, значит, понимаешь, почему это так приятно. ― Докурила и потянулась пальчиками к его руке. ― Давай мне и свой окурок, пойду в урну выброшу.
― А, да, спасибо. Чёрт, хотел бы я быть крутым дядькой из старого кино! Так же пафосно тушить бычки подошвой о землю. Но я сраный эколог и не могу себе этого позволить. ― Марсель засмеялся так заразительно и мягко, что Мари невольно подхватила этот смех.
― Эколог он. Да ты похож на алкаша-гитариста из рок-группы восьмидесятых!
― Или на актёрчика из дешёвого гей-порно! ― Он артистично щёлкнул пальцами. ― Мне это говорят куда чаще.
― Боже, ― прыснула в ладонь.
― Ещё и имя-то ― Марсель! Даже сценический псевдоним брать не нужно, и так аутентично звучит. ― Он продолжал смеяться. ― Мой отец из Детройта, а вот мама родом из Монреаля, этническая француженка, она и захотела так меня назвать.
― Хм, любопытное сочетание, ― отметила Мари и отошла к урне у входа в бар, затем помахала рукой. ― Пошли уже, чего расселся там? ― И направилась внутрь.
Остаток вечера они не отходили друг друга. Встреча, как и предположил Марсель, была вовсе не такой, как ожидала Мари, но она даже обрадовалась этому. Шутки, гам, смех, безумные истории, распевание хором песен и настольные игры на пьяную голову ― идеальный вечер для юного сердца.
Она знала, что день должен был закончиться именно так. Она этого хотела и сделала всё, чтобы воплотить свои фантазии. Мари переспала с Марселем в его комнате в общежитии лагеря. Это было вовсе не похоже на неуклюжий первый раз: её нынешний партнёр не был робким мальчиком и знал, как получить и доставить удовольствие. Мари преодолела стеснение и громко стонала, впиваясь пальцами в мокрую кожу спины Марселя, желая вытравить из памяти все воспоминания, причинявшие боль. Как же с ним сладко! Как порочно! Его так просто, так легко хотеть. В отличие от Коннора. Коннора нельзя хотеть, стыдно, неправильно, и она никогда себе не позволит эту глупость.
Кончив второй раз, Мари откатилась от своего любовника к краю постели и тяжело задышала. Марсель приблизился и попытался дотронуться до неё, но она натянула до макушки одеяло и недовольно всхлипнула. «Не люблю обниматься!» ― холодно пробормотала себе под нос. «Недотрога», ― беззлобно хмыкнул в ответ и отстранился. Мари вздрогнула от омерзения, когда представила, что его руки прикасаются к её коже.
Утро было ласковым и солнечным, разбудило Мари ярким косым лучом. Поднялась и села, прижимая к груди одеяло, обнаружив, что её новый знакомый уже не спал.
― Ну, привет. ― Она улыбнулась ему, взъерошив на затылке взбившиеся в клок волосы.
― Послушай, я хочу кое-что сказать, пока ты не начала понимать происходящее превратно, потому что вы все как одна именно это и делаете, а ты едва ли будешь исключением… ― Лицо Марселя было сосредоточенным, серьёзным и, как показалось Мари, немного нелепым. ― Мы вчера круто провели вечер и ночь. Очень круто. Ты роскошная девочка, смелая и всё такое, но понимаешь… Я пока не готов к серьёзным отношениям: я люблю хорошо проводить время с красотками, но на этом всё. Как бы тебе ни хотелось, прости, но мы не можем быть вместе.
Мари слушала его торопливый, сбивчивый голос, смотрела в округлившиеся виноватые и наглые глаза, чувствуя, как от напряжения сводит щёки. Не выдержав абсурдности этой минуты, она залилась хохотом и откинулась на подушку, прикрыв рукой рот.
― Что… что такое? ― Он с недоверием улыбнулся ей. ― Что тебя так рассмешило?
― Это было просто потрясающе! ― Мари воздела кверху руки с растопыренными пальцами. ― Долго репетировал столь душещипательную речь? Боже, у меня чуть челюсть не свело, пока я смех удерживала! «Прости, но мы не можем быть вместе»! ― спародировала она, гримасничая.