Он может прикоснуться? Где пожелает? Как пожелает?
Терпение гасло вместе с искусственным светом прожектора. Кровь в висках стучала и выла «Мари! Мари! Мари!»
В каждом вдохе «Мари», в каждом движении. В этой густой темноте.
Его трепетные руки легли на её грудь и осторожно сжали…
Коннор глубоко вдохнул и открыл глаза, уставившись в потолок, исписанный отсветами уличных фонарей. Из его горла вырвался тихий неконтролируемый стон. Всё тело было подобно натянутой струне, готовой лопнуть, объято мокрым жаром. Следуя прежде непостижимому импульсу, спустился рукой вниз живота и крепко обхватил напряжённый член, энергично скользнув ладонью вверх-вниз несколько раз. Ещё и ещё. Сильнее и быстрее. Неискушённое тело ответило стремительной разрядкой. Приглушённо всхлипнул, вжавшись головой в подушку, крепко зажмурился, ощущая, как текучий огонь пронёсся сквозь каждую клетку, и через несколько секунд обмяк.
Не понял, как отключился, и вздрогнул, очнувшись в семь утра. Живо собрал в охапку постельное бельё, запихнул в стиральную машинку, а сам встал под душ. Воспоминание о том, что случилось ночью, впилось под кожу сотнями игл. Он не смог удержать жаждущих рук и повторил всё снова. Прижался лбом к холодному кафелю стены и издал нервическую усмешку: «Как я только раньше без этого жил?»
Вышел из ванной разморённым и безразличным ко всему вокруг. Всё, чего хотелось, ― снова почувствовать это невыносимо острое желание, дотронуться до собственного тела как-нибудь иначе. А часы неумолимо приближали отъезд на работу. Когда пробудился Хэнк и вышел в кухню, Коннор не поверил своему лживому рту, столь мелочно и хитро пробормотавшему что-то про плохое самочувствие и отгул.
Он посвятил себе остаток дня в комфортном одиночестве. Ситуация виделась Коннору просто смехотворной, но в этих коротких мгновениях самоудовлетворения он внезапно познал ещё одно крохотное человеческое счастье. Он позволял себе думать обо всём, о чём хотел. Новизна ощущений не загоняла далеко его фантазии, и обыкновенная мысль о возможности обладать обнажённым телом возбуждала просто и пламенно. Коннор воображал множество разных изгибов, безликие образы заполняли его сознание. Но, несомненно, любимейшим из них стал тот единственный, что имел лицо: «Мари!.. Мари!» ― чуть дыша молил он, растворяясь в блаженстве снова и снова, будто она могла услышать и вернуться к нему.
― Коннор… ― шептала она в забытьи под красивым чужим телом, упираясь пятками в скомканные простыни. ― Коннор! ― вскрикнула Мари, сжав в кулачок взмокшие чернильные пряди на затылке Марселя.
― Чего, блядь? ― Он усмехнулся в её шею сквозь пик наслаждения.
― М? Чего? ― сглотнув, спросила она.
― Что ещё за Коннор? Прыщавый мальчонка из твоей родной школы?
Откатился в сторону и тут же закурил.
― Я что, так тебя назвала? ― Она изумлённо заморгала. ― Сама не понимаю, как это вышло… Он не из школы, гораздо старше. Мой лучший друг.
― Ты трахалась с лучшим другом? ― Марсель прикурил для Мари ещё одну сигарету и вложил в её пальцы.
― Нет. Ничего такого. Никогда. ― Она глубоко затянулась и прикрыла веки. ― Не знаю… Мне было так хорошо, и я, наверное, вспомнила его… Неосознанно.
― Вспоминать лучшего друга при оргазме как-то странновато. ― Марсель улыбнулся и прогладил Мари по колену.
― Да, пожалуй.
Она взглянула в окно, на пасмурное утро, умытое ледяным дождём, и тоска сдавила сердце уродливыми, ржавыми клещами.
Комментарий к Часть XIII
* Квебек¹— 1-я по площади и 2-я по населению провинция Канады. Административный центр — город Квебек, крупнейший город — Монреаль. Официальный язык провинции — французский, который является родным более чем для 80% населения.
* Монреаль² — самый крупный город в провинции Квебек и второй по величине город в Канаде.
* Вилль-Мари³ — город Марии. Первоначальное название Монреаля.
Пост к главе: https://vk.com/wall-24123540_3585
Группа автора: https://vk.com/public24123540
========== Часть XIV ==========
«Всё потеряло смысл. Два года без моей любимой девочки похожи на нескончаемую прогулку в чистилище. Нам двоим там самое место. Уехала далеко-далеко, попорченная этим дрыщавым мальчишкой. Зацелованная его мерзкими губёшками, лишённая драгоценной чистоты, которую я мечтал пить без остановки!.. Я ничего не хочу. Ничто больше не интересно. Даже разговоры с Фредом осточертели. Да и, по справедливости, мой любезный друг ― извращённый своим грязным недугом человечишка, охотник за нимфеточной плотью, мне это противно. Я не такой. Я люблю лишь Марию и никогда не насиловал её. Но я благодарен Фреду и никогда не выдам его секретов… Меня пожирают фантазии. Как я приезжаю за моим сокровищем, краду из чужого дома, привожу к себе и закрываю на тысячу замков, чтобы пировать над её телом».
Коннор встретил Роберта на утренней пробежке и поначалу едва узнал его: осунувшееся лицо, заросшее бородой с проседью, ввалившиеся глаза, сверкающие ледяной радужкой на фоне тёмно-фиолетовых кругов, несвежая рубашка и свалявшийся пиджак. Он был пьян и, казалось, не обращал внимания на происходящее вокруг.
― Мистер Эванс? Доброе утро, ― из вежливости поприветствовал его Коннор.
― Надо же, кого я вижу? Вас, мистер Андерсон, прямо-таки не узнать! ― Роберт икнул и прислонился к близстоящему дереву. ― Похорошели. И очень, я вам скажу. Такие мускулы теперь крепкие… ― Он очертил ватной рукой всю его фигуру. Коннору стало неловко от этого внезапного комплимента.
Глядя на красоту и молодость того, кто стоял перед ним, Роберт испытал гадливое чувство презрения к самому себе: «Теперь, когда он стал так особенно хорош собой, моя любимая девочка побежит трахаться к нему? И я опять узнаю обо всём из пустой болтовни Клэри за ужином? Мерзость. Разодрать бы в кровь его приятное лицо, вырвать ноги и руки, покрошить на куски и сжечь! Чтобы Мария навсегда забыла, что он когда-то существовал. Чтобы его имя никогда больше не смело срываться с её губ, когда я ласкаю мою куколку».
― Вам бы поспать. Выглядите уставшим, ― деликатно заметил Коннор.
― Благодарю за заботу. ― Жалкая, натянутая улыбка. ― Но что-то сна ни в одном глазу, вот и решил небольшой променад¹{?}[прогулка (с французского).] устроить.
«Променад, ― мысленно усмехнулся Коннор. ― Представляю, как Мари сейчас заливалась бы хохотом, пародируя дядюшкин дурацкий возвышенный стиль общения».
― Вы случайно не знаете, как там поживает моя любимая девочка? И когда вернётся?
― У неё всё хорошо, ― не выдавая тоски, ответил Коннор. ― А когда вернётся, пока ещё не говорила.
― Ну, жаль, жаль, конечно, ― пробубнил себе под нос, разглядывая тротуарную плитку. ― Что ж, до свидания тогда, ― кивнул и спешно удалился.
Коннор вернулся домой к девяти утра, и с порога у его ног закружил голодный Сумо, высунув язык и отрывисто дыша. «Сейчас, мой дружочек, сейчас», ― ласково приговаривал, открывая банку с влажным кормом. Потрепал пса за ухом, глотнул воды из стоящей на столе кружки и плюхнулся на свой диван, тут же поставив рядом ноутбук. Он изредка заходил на страничку Кристины, потому как после визитов к Мари она публиковала у себя фотографии с подругой, и Коннор мог ненавязчиво наблюдать, как взрослеет его дорогой человек. В связи с предстоящими выпускными экзаменами Крис смонтировала и выложила музыкальный видеоролик о себе и школьных подругах. Отчего-то Коннор долго не решался запустить проигрыватель. Он чувствовал себя наглым вором, нарушителем покоя, лезущим не в своё дело. Любопытство всё-таки победило. Это были три согревающие минуты ностальгии вчерашней школьницы, запечатлевшей на камеру разного качества будничные отрывки из собственной жизни. Особенное место в них занимали кадры, где она дурачилась вместе с Мари, руководящей всеми и вся: вот она с нарисованными тушью тонкими усами пародирует солдата прошлых эпох или расставляет девчонок на столе, и вся компания, хохоча, повторяет знаменитые движения из фильма «Клуб “Завтрак”»²{?}[культовая американская молодёжная комедия режиссёра Джона Хьюза 1985-го года выпуска.], а в следующую секунду она летит с тарзанки в озеро, визжа и размахивая руками, затем с серьёзной миной рассказывает о спасённой самке кита в недавней морской экспедиции.