Сегодня Мари принесла ему кофе — крохотное чудо в унылом царстве повторяющих друг друга дней. Коннор покрутил в руке цветастый бумажный стаканчик, на котором старательно было выведено синими буквами его имя — размашистым почерком со скруглёнными буквами, каким писала Мари.
— Ты что, потратила на это карманные деньги? Не стоило, правда.
— Почему ты вечно такой? — проворчала она, недовольно поджав губы.
— Какой?
— Бухтишь, когда я пытаюсь заботиться о тебе. Неужели не можешь просто сказать «спасибо, Мари» — и пить, будто ничего необычного не случилось. — С важным видом сложила руки в замочек.
— Как я могу притворяться, что не произошло ничего необычного, когда мне впервые здесь кто-то принёс кофе? — Коннор облокотился на стол и с ухмылкой подался в её сторону.
— Думаю, ты как-нибудь справишься с этой сложной задачей.
Флегматично расстегнула рюкзак, достала учебный планшет с рукописной тетрадью и уткнулась в домашнее задание.
— Спасибо, Мари.
— Пожалуйста, — со смешком ответила она, закинув в рот жевательную конфету.
Забота, бессмысленная для робота. Коннор окинул взглядом отдел, дружно вливающий в себя горячий ароматный напиток: так уж сложилось, что для людей он много значил, и Коннору было невыносимо жаль, что он не мог объять всей глубины этой маленькой радости.
Но это было важно для неё. Он был ей важен.
Коннор печально улыбнулся, затем незаметно отставил стаканчик в угол стола и принялся за работу.
Комментарий к Часть III
Пост к главе: https://vk.com/wall-24123540_3477
Группа автора: https://vk.com/public24123540
========== Часть IV ==========
Мария терпеть не могла эти фальшиво уютные «семейные вечера», которые раз в неделю устраивала Кларисса, желая нравиться семье мужа: бабушка с дедушкой приходили не так уж часто, но Роберт не пропускал ни одного. Кузен мистера Эванса мог часами развлекать Роджера и его супругу историями своей юности или рассказами о поездках в Европу. Белоснежная скатерть, начищенное до блеска столовое серебро, доставшееся Клариссе в качестве свадебного подарка от родни, изящная сервировка, причудливо разложенные салфетки — напускное радушие, прилизанная любезность. Мари мечтала разнести вдребезги посуду, потоптаться на скатерти и отнести еду бездомным — только бы это занудство прекратилось раз и навсегда.
— Изумительно, Кларисса, я будто во французском раю, — чавкая и посмеиваясь, проговорил Роберт, вытирая с губ жир текстильной салфеткой, украшенной вышивкой.
— Ты мне льстишь, Роб! Я этот рецепт вычитала в интернете буквально на днях. — Она махнула рукой и оправила копну блестящих иссиня-чёрных волос.
— Говорю это как тот, кто вернулся из Парижа всего каких-то три дня назад. — Роберт взял пузатый бокал, наполненный красным вином, взболтнул, вдохнув кисловато-пряный аромат, и деликатно пригубил. — Серьёзно, похоже на то мясо, что я обычно заказываю в моём любимом ресторане. Погодка сейчас, конечно, там не шик, но в этом было даже что-то аскетически романтичное: промозглый ветер, свинцовое небо, я — дуралей с клетчатым галстуком — иду в новом плаще по старинным улочкам в вечерний час, на меня смотрит потрясающая архитектура, а в голове строчки из романов Гюго и Мопассана. Люблю эти мгновения наедине с собой, — мечтательно выдохнул Роберт, — подвожу итоги прожитых лет, строю планы на будущее… А тут ты, понимаешь ли, со своим мясом! Взяла — и выдернула меня из треклятого Детройта прямо в любимый Париж!
«Треклятый, — мысленно повторила Мари, вертя в руке вилку с нанизанными на её зубчики овощами, — кто вообще сейчас так говорит? Неужели Клариссе интересна эта бредятина про его галстук и рестораны?.. Вот бы знать, чем сейчас Коннор занят. Из него иногда нужно клещами тянуть про увлечения, любимые фильмы и книги. Как будто я рассмеюсь, если в этом списке будет что-то, что мне не нравится. Я бы никогда не стала смеяться над Коннором».
— Ну, а как у тебя дела, моя любимая девочка? — вдруг обратился Роберт к замечтавшейся Мари.
— А?.. Я в окно просто смотрела, любовалась небом, — безыскусно соврала она, вяло положив в рот кусочек брокколи.
— Правда? — обернулся и тоже взглянул в окно, на молочный диск луны. — Я такой же чудак порой! Уйду в свои мысли, созерцая красоту и величие неба. Пропаду совсем, ищите да не сыщете.
— Это та-а-а-к интересно, — подавляя смешок, важно закивала головой Мари и состроила серьёзную мину.
— Хах, любишь ты меня помучить своими подколами! — Дядя обиженно заулыбался, шутливо погрозив пальцем. — Как в школе дела? Как с ребятами общение складывается? Может, тебе мальчик какой-нибудь нравится?
— В школе… дела… хорошо. — Она сконфуженно нахмурилась и отпила воды из высокого стакана.
— Ишь ты, какая скрытная, а! Лисичка хитренькая.
— Зато я с подружкой взяла здоровский проект по природоведению: изучение почвы родного края. Нужно выяснить, чем она была богата за последние сто пятьдесят лет, какие виды растений безвозвратно исчезли, какие на грани вымирания, и попробовать составить план, что нужно сделать, чтобы…
— Ой, чудесный всё-таки ужин, — не дослушав, Роберт вновь обратился к Клариссе, — я бы взял рецепт. И добавки, если ты не против.
— Ещё бы я против была, Роб! Сейчас положу.
Мари обречённо скривила губы и насупилась, пристально глядя на Роберта и Клариссу, но те не обратили внимания на её негодование. Перевела взгляд на полку с сувенирами, где стояли фигурки садовых гномов, подаренных бабушкой и дедушкой Эвансами: «Вон тот гном в синем свитере, который тяжко вздыхает от ничегонеделанья, чем-то похож на дядю Роба». Размашистым движением затянула потуже резинку хвостика на макушке и приладила нижние распущенные пряди.
— Знаете, чем всё-таки ещё хороша Европа? — Роберт интригующе поднял вверх указательный палец и закинул ногу на ногу. — Отсутствием андроидского абсурда, который, подобно эпидемии, захлестнул Соединённые штаты. У них машины по-прежнему служат человеку. Так приятно было осознавать, что хоть где-то правительство ещё не тронулось умом, чтобы предоставлять «микроволновкам» гражданские права и свободы.
Дядя Роб всё так же бесил Мари, но она ясно отдавала себе отчёт, что именно с этой его точкой зрения полностью согласна.
— Я даже не знаю… Правда. До сих пор с уверенностью не могу сказать, можем ли мы считать их теперь машинами? — Кларисса задумчиво приложила кулачок к губам. — Ведь пробудившиеся андроиды испытывают эмоции, чувства. Любовь…
— Чувства? Клэри, боже правый, это просто смешно. Ты действительно считаешь, что куча встроенных модулей, призванных решать логические задачи и находить выход из противоречивых ситуаций — это то, что можно сравнить с настоящей человеческой природой? Андроиды — деяние человека, искусственная природа. Железки, получившие на блюдечке мир, который человек обуздывал тысячи лет, начиная с обезьяны, стучащей камнем по ореху, чтобы его расколоть.
— Ну, я не знаю… Они не похожи больше на бездушные железки.
— И это нормально, Клэри. Конечно, ты видишь в них людей, потому что это гениальные творения человека, имитирующие его образ. Но пойми, это — набор программ и модулей. Честно говоря, я до сих пор убеждён, что мы имеем право их бить за непослушание. Вот допустим: ты в злости швырнула об стенку свой смартфон, а он взял и отомстил тебе за «насилие» над ним. По-твоему, это правильно?
— Дядя Роб, я согласна, что андроиды железки, но не согласна, что их надо колотить и унижать, — вмешалась внезапно Мари, внимательно слушающая разговор. — Ну, раз у них есть какое-то сознание и подобие чувств.
— Имитация, моя девочка, — холодно поправил он её, — это называется имитация.
— Да. Вот эта вот имитация, — повторила она, усваивая «взрослое», научное слово. — Конечно, глупо было делать их очень похожими на людей, но раз они похожи, то унижать их не стоит.
— Но машина должна служить человеку, а не отнимать у него и без того катящийся в пропасть мир. Земля охвачена экологическими проблемами, перенаселена, уже не в состоянии прокормить всех живых, и что сделали мы? Наплодили искусственных людей, чтобы бесповоротно поставить крест на собственном выживании. — Его верхняя губа отчаянно дёрнулась, он нервозно пригубил вина.