Да, что может понять этот дроу? Даже если он жил в Кваране с рождения и был в немилости у родного дома, что он может понимать в страданиях попавших туда иноземцев, у которых отняли солнце? Ни-че-го. Может, это знак, что стоит выбрать сторону угнетенных? Терций задумался, замолчал, а Иззе не пытался вновь разговорить его.
Когда они вернулись домой, Сильвия отворила им дверь. Терций удивленно спросил:
— А где Амико?
Скривившись, старуха кивнула в сторону кухни. Оттуда раздался грохот, крики, смех. Затем выбежал сам Амико, хохоча как сумасшедший, а следом, крича и бранясь на эльфийском, Лирда, вооруженная скалкой. Гостиную припорошило мучным снежком.
— Что здесь происходит?! — крикнул Терций, так сильно хлопнув дверью, что на пол свалился еще один кусок штукатурки.
— Она хочет меня убить! — воскликнул Амико.
— Я его убью, — задыхаясь от быстрого бега, подтвердила Лирда.
— Они развлекаются так весь вечер, — проскрипела Сильвия, шаркая на кухню. — Нелюдка и недолюд. Когда-нибудь я убью их обоих.
Терций устало вздохнул, скрестил руки на груди, а третьей промассировал переносицу. Не было сил браниться, но Амико все понял без слов. Он поклонился Лирде и произнес:
— Благодарю за прекрасно проведенное время. Предлагаю перенести продолжение на завтра.
Почесав спину скалкой, Лирда махнула рукой и вернулась на кухню. Когда она ушла, Терций строго спросил у гомункула:
— Что я тебе говорил о Лирде?
Тот, сияя белозубой улыбкой, ответил:
— Вы несправедливы ко мне, господин. Я в точности выполнил ваши указания. Молчал и улыбался каждый раз, когда она пыталась вывести меня из себя. Сносил как мужчина. Но вы ничего не говорили о проявлении дружелюбия.
— Да? Это из-за проявления дружелюбия она хотела убить тебя?
— Да. Понимаете ли, в какой-то момент она устала ругаться. А потом пощупала меня чуть пониже спины. Я решил, что это проявление добрых намерений, и тоже пощупал ее чуть пониже спины. Кажется, я неверно интерпретировал ее жест. Прошу прощения.
Амико заглянул в глаза Терция, как преданный песик, который сожрал ботинки хозяина и сейчас очень сожалеет об этом.
— Не строй из себя оскорбленную невинность, — процедил Терций. — Я слышал смех. Ты прекрасно предугадал реакцию. — Потом Терций призадумался. — Но и Лирда как-то быстро отступила и даже не нажаловалась на тебя. Неужели вам обоим это нравится?!
— Да! — восторженно ответил Амико. — Вы плохо понимаете характер Лирды. Это ее способ борьбы со страхами и плохим настроением. Я оказываю ей услугу.
Иззе едко прокомментировал из любимого кресла:
— Будь осторожен, мальчик. Заигрывание с женщиной-дроу очень опасно. Она может неправильно расценить твои знаки, и однажды ты проснешься привязанный к постели.
— Я не сплю, — пробормотал Амико, но его кожа на пару тонов порозовела.
— Тем лучше для тебя, мальчик, — Иззе с блаженным вздохом вытянул ноги. — Кстати, а когда ужин?
— Да, Амико, поторопи их, — распорядился Терций, а когда гомункул ушел, добавил, усаживаясь в кресло: — Не дом, а бардак.
Иззе скинул шляпу с мантильей, и теперь Терций мог видеть его довольную кошачью улыбку.
— Это очень уютный бардак, — признался эльф. — Здесь тепло и спокойно. Вам этого мало?
Дом, дом, дом… Что Терций считал своим домом? Этот двухэтажный столичный особняк, фамильную хибарку на земле предков? Или огромную спальню, похожую на камеру пыток?
— Вы знаете, как я оказался у Беларссин? — неожиданно спросил Терций.
— Нет. — Иззе поморщился, словно пытаясь что-то вспомнить. — Сразу попали к ней в плен, как сошли на берег?
— Примерно полтора года я провел в другом доме и не в качестве пленника, а как почетный гость. А потом дом Вейстури совершил нападение.
Этот день часто снился ему в кошмарах. Брызги крови, стоны, крики. Эльфы, с которыми он прожил полтора года, умерли за один короткий рейд. Терций помнил, как ему и еще нескольким выжившим связали руки, и победители принялись выбирать, кого принести в жертву Матери Ночи. Как он, обезумев от ужаса, убил своего пленителя второй левой. Как его, оглушенного своим первым убийством, волокли на алтарь, и как властный женский голос остановил воинов:
— Это кто-то важный в солнечном королевстве. Выгодней держать его в заложниках. Матерь Ночи уже получила за него откуп.
Это была Беларссин. Она любила осматривать поля сражений. Ослепительная красавица с ледяными глазами убийцы. Паутина проседи в ее волосах тоже часто снилась ему.
— Значит, вас едва не принесли в жертву, — задумчиво подытожил Иззе.