- Что же?
- Новгород свой... Прирожденный новгородец, он об одном только Нове-городе и думает и старается...
Новгород всегда был бельмом на глазу у всех приильменских славян.
Разговор от Гостомысла и намерений мудрого посадника перешел к этой столице северной славянщины.
- Ох, посмотрите, не сносить нам от него, от Нова-города, своей головы, - толковали оживленно старики. - Нельзя ему такой силы давать.
- Чего там! Много нас ведь на Ильмене... Да и не один Новгород срублен мужиками славянскими... Забыли, что ли, кроме Нова-города, Киев, Смоленск, Чернигов есть, а кто из них сильнее?
Долго еще продолжался спор между стариками на эту тему.
III
ПЕРВАЯ ИСКРА
Русь сильна единодержавною властью.
Историческая фраза
С особенным почтением все в кругу не исключая и Володислава, слушали древнего, высохшего от пережитых лет старика.
Это был Радбор, самый старый человек в роде Володиславовом. Долго жили тогда люди; никто из родичей не знал, сколько лет ему. Все, даже старики, помнили его седым и согбенным.
Несмотря на ветхость и древность, память Радбора сохранилась прекрасно. Он живо помнил старину и любил рассказывать про нее. Как только выдавался теплый денек, выползал Радбор на солнышко подставлять свое высохшее тело под ласковые лучи его, грелся и нежился, а вокруг него в это время собирались родичи, знавшие, что у Радбора всегда есть в запасе интересные рассказы про старину седую.
Так и теперь, когда повелась общая беседа, взоры всех обратились на Радбора. Все ждали, что он скажет, и всем интересно было знать, каково будет его мнение об ожидавшихся событиях.
Когда в беседу вмешался Радбор, спор шел о могуществе славян.
- Сколько нас по лицу земли рассеялось! - горячился разговаривавший до того с Володиславом старик Витимир. - Разве по одному только Ильменю сидят роды наши? Куда ни пойди от моря Варяжского [Балтийское море] и до Сурожского [Азовское море], и до Хвалынского [Каспийское море] морей, везде однородны наши есть, всюду гомон славянский слышишь, везде одним богам кланяются.
- Так, так! Верно говорит! Много нас, сильны мы, - послышались одобрительные восклицания.
- Что и говорить! Вот наши города хотя бы взять! Чем не велик наш Новгород? Во всех странах, за всеми морями известен.
- Именно везде известен! Мало, что ли, "гостей" с разных стран сюда собирается!
- А Киев-то!
- И Киев тоже! Родной он Новгороду...
- Да один ли Киев да Новгород в славянщине? А Изборск у кривичей, а Смоленск... Сильнее-то народа славянского нет нигде!
- Сильны мы, очень сильны! Что и говорить! - раздался слабый дрожащий голос. - А всякий нас и обидит и под пяту, коли захочет, положить может.
Это говорил Радбор.
Все в кругу с любопытством обратились в его сторону.
- Что же, отец? - послышались спешные вопросы. - Скажи нам, почему это так?
- Да, отец, объясни нам, научи нас! Многое ты на своем веку видал, мудрость твоя известна всему Ильменю, так поведай нам, почему ты говоришь, что при всей силе нашей слабы мы, и всякий, кто ни захочет, покорить нас может? - Нас вот на Ильмени никто не покорял...
- Так на то вы и ильменские!.. Сюда, на Ильмень, и птица не всякая залетает, и зверь не всякий заходит, кто же вас сюда в полон брать придет!.. Разбежитесь по дубравам - и нет вас... А вот кто посильнее, придут и заберут всех, и данью обложат всех вас - все роды...
- Так мы прогоним их!
- Что ж, что прогоните! Сегодня прогнали, а завтра они опять придут и опять завладеют вами... А потому, что слабы вы, даже и на Ильмене, как все остальные...
Радбор, видимо, устал и остановился, чтобы перевести дыхание.
- Вот живем мы, а как, в самом деле, живем-то? - снова заговорил он. - Правда, много нас на земле живет, и все мы по-одному говорим и одним богам кланяемся, а только беда наша в том, что нет согласия между нами никакого. Не живут в мире постоянном не только племена, но и роды даже... Всегда между нами бой смертный идет. Древляне с окольными полян, что по Днепру живут, обижают, вятичи на радимичей идут, драговичи кривичей воюют, и всегда где-нибудь бой идет, кровь льется... И какая кровь-то? Братская! Ведь и древляне, и поляне, и суличи, и вятичи, и радимичи, и дулебы, и бужане, и полочане, и драговичи, и яутичи, и мы, ильменские, - все родные братья, все от одного корня происходим, а вот от раздоров этих и беды на нас разные идут.
Старик снова остановился.
Его слушали с затаенным дыханием, так как правдивость его слов была очевидна.
- Какие же беды, отец? - послышался робкий вопрос.
- Вот хотя бы с дулебами...
- Что с дулебами? Расскажи!..
- Давно уже это было, а память о ней все еще свежа...
- Расскажи, расскажи, отец, что случилось в старинные времена с дулебами, мы же послушаем да поучимся... Опыт разуму учит!
- Слушайте же, если знать хотите... Пусть рассказ мой в прок идет... Жили дулебы на истоках своего Немана, жили тихо, смирно, по зверя в леса ходили, рыбу ловили, никого они не трогали, только их самих иногда древляне дикие обижали... Братья-то Кий, Щек и Хорив только что с Дуная пришли и на днепровских горах у полян сели. Никто и подумать не мог тогда, что будет здесь город великий и нашему Нову-городу равный. Это он уже потом, спустя много-много времени так вырос...
- А расскажи, отец, как Киев-город построился? -раздался чей-то вопрос.
- Киев-то? Да много слышал я о Киеве разного. Чему и верить, не знаю... Каждый о Киеве по-своему толкует.
- А вот ты сейчас нам сказал, что братья с Дуная пришли.
- Говорили мне так, когда я был в землях полянских. Пришли три брата из далеких стран, что за Дунаем-рекой лежат, пришли они с дружиною сильной и оселись на высотах приднепровских, благо поляне их добром пустили и боем на них не пошли. А оселись они с тем здесь, чтобы с людей торговых, которые за Русское море [Черное море] в Византию ходили, дань собирать. Место-то там удобное! - обе стороны с гор далеко вдаль видно - кто чуть на Днепре появится, сейчас видно, а снизу если кто пойдет, так пороги там... иначе как волоком и идти нельзя. Так и начали жить на высотах днепровских три брата с сестрой своей Лыбедью, а с их старшего брата имени и городок Киевом прозван был.
- А городок-то как основался?
- Известно как! Братья тоже ведь не одни пришли - была с ними и дружина. Как оселись они, сейчас к ним и от полян кое-кто присоседился... Вот и городок.
- А по-другому как рассказывают об его основании?
- По-другому-то? А говорят, будто Кий, брат из трех старший, просто перевозчиком был. Перевозил через реку, кому это нужно было, с одного берега на другой, - около этого и кормился, а народу тут переходило много, так много, что братьям и не справиться было. Люди задерживались, подолгу оставались тут, ну и чтоб время не терять, кто товары при себе имел, за торг принялся, а тут мужи свейские, кто из варяг в греки шли, тоже приставать начали, меняться тем, что у кого было, и пришлось осесться у ворот днепровских, оселись и зажились, сперва селенье устроилось, а потом и город огородили...
- Ты бы, отец, про дулебов-то нам досказал, - вернул один из слушателей старика на прежнюю тему.
- Да, про дулебов! Вот ведь они, бедные, какую беду вынесли...
- Какую, отец, какую? - раздались голоса.
- Пришли к ним мужи обрские, пришли с.оружием и стали воевать дулебов; те народ мирный, не ратный. не могли против них силы выставить, и победили их обры. А были они телом великие и умом гордые.
- Что же, данью обложили их обры?
- Данью одной, это ничего еще было бы... Не в первый раз племенам славянским дань платить! Привыкли они к этому, а стали обры всячески надругаться над покоренными... Вот тут и пострадали роды дулебские!
- Мучили их обры?
- И это бывало... А больше всего надругались. Вместо коней и волов они были у них!
Общий крик негодования прервал Радбора. Лица слушателей побледнели, глаза засверкали. Сказалось родственное племенное чувство. Ведь дулебы, как бы далеко они ни жили от Ильменя, но все-таки они, как выразился Радбор, были братьями им... Всякая обида. нанесенная им, гулко отдавалась во всех сердцах славянских! Текшая во всех славянских жилах одна кровь брала свое. Постоянно ссорясь и воюя между собой, славяне никогда этого не забывали и, при всякой дурной вести из славянских племен, готовы были кинуться друг за друга на врага, но, увы, не было между ними объединяющего начала единой власти, которой так сильна стала матушка-Россия в более поздние времена.