Давая характеристику индийского народа, Щербатов не избежал, к сожалению, влияния буржуазно-шовинистических концепций идеологов британской колониальной политики. Он упрекает индийцев в непонимании гуманизма европейцев, фетишизирует изнеживающее и расслабляющее, по его мнению, влияние климата на местное население, пытается найти негативные черты в самом характере индийцев, делающие якобы неизбежным их подчинение завоевателям. В то же время он обнаруживает в британском владычестве и некое позитивное начало: англичане якобы установили мир в Индии, покончили с феодальными усобицами, разбоем, избавили население от голодовок. Однако голодовки, уносившие сотни тысяч людей, были обычным явлением в колониальной Индии, о чем косвенно сам автор упоминает в другом месте обзора. Никакого долгожданного мира в стране не наступило. Только теперь, при колонизаторах, мир нарушался не феодальными усобицами, а народными волнениями, восстаниями против колонизаторов и карательными экспедициями против восставших.
Чувствуя зыбкость своих рассуждений, автор снова переходит к негативным оценкам колонизаторов: «Но признавая все вышесказанное в оправдание английского владычества, нельзя не выяснить и другой стороны медали. Собственно заслуги англичан в этом нет: как при управлении компанией имелись в виду только денежные выгоды, так и теперь Англия ничего не дает даром Индии, а дает на таких выгодных условиях, которых она нигде бы не получила. При компании обладание Индией было доходным торговым предприятием, теперь это — доходное финансовое предприятие» [19, с. 561–562].
Итак, оценки индийской действительности, которые мы находим в труде Александра Григорьевича Щербатова, были во многом справедливыми, критическими, хотя и не во всем последовательными. Трудно было бы и ожидать от богатейшего русского аристократа последовательности, четкого понимания всего хода исторического развития Индии и бескомпромиссного радикализма в критике британских колонизаторов. И все же будем справедливы к путешественнику. Пытливый ум, наблюдательность и просто элементарная объективность и честность исследователя позволили ему нарисовать картину, близкую к горькой действительности. Щербатов высказал в целом свое резко негативное отношение к системе британского колониального господства в Индии, подметив многие его язвы и вопиющие пороки, показал хищнический характер британской буржуазии и увидел страдания индийского народа.
Во время своего пребывания в Индии путешественники побывали в различных районах страны. Передвигались пароходом, поездом, в экипаже, верхом и пешком. Прибыв на пароходе «Бенгал» в Бомбей, Щербатовы знакомились с городом в течение четырех дней. Отсюда они выехали на том же пароходе на Цейлон, где и находились неделю. 14 января 1891 г. небольшой пароходик местной линии «Клэн Бьюкэнен», в числе пассажиров которого были и Щербатовы, вышел из Коломбо и взял курс на Мадрас. Прибыв 18 января в этот порт на восточном побережье страны, путешественники совершили поездку в экипаже по его окрестностям и 25-го выехали поездом в глубь Деканского нагорья. Здесь они осмотрели развалины древней Голконды в районе Секундерабада, достопримечательности Хайдарабада, столицы владений низама, крупнейшего из индийских вассальных князей. Отсюда прибыли поездом в Бомбей, из которого выехали поездом же в северо-восточном направлении. Дальнейший маршрут пролегал через Бароду, центр одного из крупнейших индийских княжеств, Ахмадабад, Читтур, Удайпур, Джайпур и Дели. В каждом из этих пунктов путешественники делали остановку, знакомясь с местными достопримечательностями.
В Дели, бывшей столице Великих Моголов, городе величественных памятников, Щербатовы пробыли четыре дня. Из Дели выехали 21 февраля в Пенджаб. Оттуда путешественники возвратились в Центральную Индию, побывав в Агре, где любовались величественным и прекрасным мавзолеем Тадж Махал, Гвалиуре, Аллахабаде и Бенаресе (Варанаси), священном городе индуистов на реке Ганг. 7 марта прибыли в Калькутту, бывшую столицу владений английской Ост-Индской компании, тогда — столицу Британской Индии. Пробыв здесь два дня, путешественники переправились через Ганг на пароходике и отправились по железной дороге на север, к подножью Гималаев. Железная дорога заканчивалась в горном городке Дарджилинге. Дальнейший путь в Гималаях продолжали на лошадях — где в экипаже, где верхом. Из района Гималаев Щербатовы возвратились 30 марта в Калькутту, а 6 апреля отплыли от берегов Индии на пароходе «Ассам».
Отправимся же в путешествие по Индии и Цейлону вместе с супругами Щербатовыми. Наш рассказ мы будем подкреплять свидетельствами самой Ольги Александровны, заимствованными из ее книги.
Бомбей быстро превращался в один из крупнейших деловых центров Южной Азии. На широкой набережной, обсаженной пальмами, и прилегающих улицах вырастали здания иностранных банков и фирм, особняки дельцов. Разбогатевшие индийские торговцы старались не отставать от британских и тоже возводили особняки и деловые здания. В Бомбее сложилась влиятельная прослойка местных компрадоров, занимавшихся торгово-посредническими операциями, обслуживая крупных представителей английского капитала. Некоторые из этих разбогатевших местных торговцев открывали собственные текстильные фабрики и др. Но пока это еще были исключения из правил. Британская буржуазия цепко держала экономику страны в своих руках, а Бомбей был признанным центром английского бизнеса в Западной Индии.
В архитектуре оформилась своеобразная смесь благообразного викторианского стиля с его колоннадами, портиками и ротондами и ложномавританского, отличающегося стрельчатыми аркадами и лоджиями. Щербатова пишет, рисуя картину бомбейского делового центра: «Очень красив европейский квартал Бомбея с его широкими улицами, которые обсажены аллеями великолепных «священных смоковниц» (разновидность фиговых деревьев). Публичные здания, как-то секретариат, телеграф, почта, университет и другие, очень хороши, и их архитектура представляет смесь английского и восточного стилей. Этот последний особенно проявляется в широких крытых галереях, которые, окружая всю постройку и заслоняя ее от солнца, значительно освежают комнаты, свежесть которых является почти необходимостью в этом удушливом климате. В многочисленных европейских магазинах можно найти всевозможные предметы и, приезжая в Индию, нет никакой надобности запасаться всем необходимым в Европе» [19, с. 25].
О социальных контрастах Ольга Александровна пишет скупо. И все же контрасты эти улавливаются при чтении книги: «Вдоль дороги теснилась обыкновенная толпа полуголых туземцев, между деревьями мельком виднелись их маленькие белые хижины» [19, с. 27].
Автора заинтересовали парсы-огнепоклонники с их обычаями, заметно отличающимися от обычаев индуистов и мусульман. Парсов, выходцев из Ирана, немало проживает в районе Бомбея. Они составляют зажиточную прослойку, занимаясь торговлей, предпринимательством, финансовыми операциями. Один из своеобразных обычаев парсов — погребальный обряд. Если мусульмане и христиане хоронят своих усопших в земле, а индуисты кремируют, то парсы оставляют их на верхних открытых площадках так называемых башен молчания на растерзание грифам. На окраине Бомбея можно увидеть эти башни-кладбища, мрачные приземистые сооружения, привлекающие стаи хищных птиц.
Если не открыто враждебное отношение, то, во всяком случае, подозрительность англичан к русским про'-являлась и здесь. В Бомбее путешественники встретили офицеров с русского военного корабля. Сюда изредка заходили корабли российского военно-морского флота, следовавшие с Балтики или Черного моря на Дальний Восток. Иногда флотские офицеры направлялись к месту дальневосточной службы на торговых судах, заходивших в индийские порты. Встреченные в Бомбее моряки жаловались путешественникам, что «англичане относятся довольно подозрительно к ним, как ко всем русским, хотя вместе с тем они всегда очень любезны и охотно приглашают всех на свои обеды и вечера. Ввиду прихода нашей эскадры, в первый раз появившейся в здешних морях, они даже вооружили две новые морские батареи и усилили численность местных военных судов. Нашим офицерам запретили ходить на охоту даже в окрестностях Бомбея без особого на то разрешения» [19, с. 39].