Щербатов изложил свои аргументы, однако паша упорно отклонял все его просьбы. Османские власти не могут разрешить каравану взять с собой ружья и патроны, поскольку их ввоз вообще запрещен в пределы Османской империи. Если русские путешественники нуждаются в защите, то власти готовы снабдить караван в Дамаске конвоем. Если же русские нуждаются в дичи, то он, паша, — велит настрелять ее сколько угодно. Ни о чем не договорившись с главой местной администрации, раздосадованный Александр Григорьевич возвратился на яхту. Прежде всего решили телеграфировать о сложившемся положении русскому послу в Константинополе, прося его содействия. Сперва намеревались задержать выезд из Бейрута до тех пор, пока не придет обнадеживающий ответ от посла. Потом все же приняли решение не терять времени и выступить с караваном. Удовлетворительный ответ мог и вообще не прийти. Наконец, враждебно настроенные к русским местные турецкие власти могли намеренно задержать или переврать телеграмму. Поэтому было решено, что супруги Щербатовы выступят во главе каравана, а Строганов останется в Бейруте в ожидании ответа из Константинополя. По получении телеграммы он должен нагнать караван в пути. Все же, чтобы не остаться совсем безоружными, Щербатов распорядился привезти ему вечером незаметным образом с яхты его ружье системы Винчестер с патронами.
14 марта караван выступает в путь. Дорога вьется по живописным холмам, покрытым виноградниками и рощицами оливковых деревьев. Вьючные верблюды и мулы тащат тяжелый груз: палатки, «походную мебель», кухонную утварь, продовольствие, подарки для местных шейхов. В экспедицию взяли пять палаток: три жилых— для Щербатовых, Строганова и матросов, столовую-гостиную и кухонную палатки.
Не доезжая Дамаска, в поселении Димас, Строганов, ехавший налегке, нагнал караван. Он сообщил приятную весть — от русского посла в Константинополе пришла депеша. Османские власти наконец-таки выдали разрешение каравану взять с яхты огнестрельное оружие, которое будет доставлено дилижансом в Дамаск. На этот раз путешественники отделались легкой нервотрепкой.
Дамаск… Город еще более разноликий, еще более пестрый и шумный, нежели Бейрут. Стройные, вонзающиеся в небо минареты, приплюснутые купола мечетей. Аркады старинных медресе с арабской вязью изречений из Корана, сплетенных в орнаменты. Стены, помнившие грозных арабских халифов из дома Омейядов и даже Селевкидов, захвативших внушительный кусок разваливающейся империи Александра Македонского. Все это — многовековая, бурная история Сирии, история в камнях; в орнаментах. А вот и сегодняшняя Сирия. Турецкий полицейский гонит колодников-арабов, награждая их ударами палки по спине. Ни стона, ни крика, только глухая, затаенная ненависть в глазах арабов, сухопарых, продубленных солнцем. Нестройно шагает взвод солдат в красных фесках. Клокочут, шумят на все голоса базары. В этом шуме как-то теряются жиденькие дребезжащие голоса колоколов христианских церквей. Иногда мелькают вывески английских или французских фирм, проникших и сюда.
Путешественники уделили немного времени осмотру достопримечательностей древнего Дамаска, его памятников. В книге О. А. Щербатовой мы находим довольно скупое описание города. Щербатовы и Строганов стремились скорее углубиться в пустыню, объехать оазисы и арабские кочевья, завязать сношения с шейхами племен и осуществить свою заветную цель — купить скакунов хороших кровей.
В Дамаске наняли двух опытных проводников — шейха Насра из племени гомусс и Абдул Азиса из племени агейл. Представители этих племен как знатоки Сирийской пустыни обычно нанимались сопровождать караваны. Старший проводник Наср, собственно говоря, не был шейхом в прямом смысле слова, т. е. не был предводителем племени. Он лишь происходил из семьи шейхов, а обращались к нему так в знак особого уважения. Наср оказался преданным и незаменимым помощником путешественников. В самой сложной обстановке он не раз выручал караван, проявляя находчивость и самоотверженность. Ольга Александровна пишет о нем с большой похвалой и уважением. Все остальные местные участники каравана были арабами-маронитами. Среди них буфетчик с помощником, повар, три конюха, семь погонщиков мулов и два погонщика верблюдов. Кроме того, взяли с собой местного толмача Халиля и четырех человек с яхты: камердинера Василия, боцмана Курицина, ведавшего хозяйством, и матросов Карякина и Платова. Люди с. яхты были вооружены берданками и револьверами. Общая численность членов каравана достигала 25 человек[9]. В Дамаске к каравану пристала собака, ставшая общей любимицей. Ее назвали Белкой.
Длинной цепочкой растянулся караван, обходя зыбучие барханы. Медленно шагают по пескам верблюды, мулы, ослы, кони. Впереди на верблюдах осанисто восседают шейх Наср и его помощник, уверенно ведущие караван. Кругом расстилается унылая желтая равнина: пески, скудная растительность. Изредка попадаются островки оазисов с финиковыми пальмами, апельсиновыми деревьями и шатрами бедуинов. В оазисах верблюды встречают караван истошным надсадным ревом. Им вторит верблюд Насра. Бедуины предлагают путешественникам кров и свое гостеприимство.
Первым делом Сергей Александрович и Александр Григорьевич начинают переговоры с местным шейхом. Не продаются ли породистые арабские кони? Если хороших коней не находится, караван не задерживается долго в оазисе.
В книге Ольги Александровны немало строк посвящено арабам — как членам каравана, так и бедуинам из встречных кочевий. Она описывает их гостеприимство, врожденную учтивость, непринужденность. Вот запись, посвященная Насру и местным вождям Файаду и Мохаммеду: «Всякий раз, когда я входила в палатку, где находился кто-нибудь из вышеназванных бедуинов, или даже если я приподнималась со своего места, все они немедленно вставали и никогда не садились, пока я стояла. Сегодня за столом, когда шейх Файад и Наср обедали с нами, они оба так держались, будто бы вполне привыкли к тому, что, вероятно, впервые в жизни видели, т. е. накрытому столу, приборам и т. п. Украдкой наблюдая за нами, они своими действиями ничем не отличались от вполне образованных людей» [21, с. 42].
Посещая кочевья бедуинов, вступая с ними в контакты, путешественники наблюдали их образ жизни, характер, обычаи. Щербатова отмечает, что вся жизнь бедуинов проходит в постоянных передвижениях. На каждой стоянке они задерживаются два-три, редко четыре дня, пока хватает подножного корма для стад. Стада обычно пасутся в непосредственном соседстве с кочевьем, поблизости от палаток — из опасения набегов соседних племен. Как только травяные корма начинают истощаться, все племя двигается дальше на новые пастбища, расположенные обычно в 4–6 часах перехода от последней остановки. Кочевой образ жизни бедуины ведут круглый год. Весной и летом они двигаются к северу, где после зимних дождей наблюдается обилие трав, а осенью и зимой — к югу.
Место новой стоянки всегда выбирает шейх племени Приезжая на новое место, он втыкает в землю свою пику там, где должен стоять его шатер. Кругом группируются палатки остальных бедуинов. Каждый из них, следуя примеру своего предводителя, втыкает в землю свою пику. Шейх также назначает день снятия кочевья и намечает приблизительное место для следующей стоянки Автор отмечает, описывая пребывание в кочевье шейха Файада, одно примечательное проявление гостеприимства бедуинов: «Бедуинская учтивость требует, чтобы, пока палатки гостей не сняты, шейх племени не убирал бы своей, обычай, которого Файад сегодня строго придерживался, хотя все его соплеменники давно уже тронулись в путь, когда наконец последняя палатка была снята» [21, с. 43].
Не одни пески и скудная колючая растительность, да редкие островки финиковых пальм встречались на пути следования каравана. Попадались и следы древней цивилизации, которыми так богата Сирия. Вскоре после встречи с племенем шейха Файада путники натолкнулись на развалины древней Пальмиры, центра античной культуры, современника Рима. Перед их взором предстали все еще величественные каменные громады двор цов и храмов, возведенные много веков тому назад подневольными рабами. «Там, где ущелье внезапно обрывается, перед глазами путешественников разверзается великолепная картина на огромную равнину, усеянную всюду архитектурными древностями в различных степенях разрушения. Под самыми ногами высятся остатки старинной Пальмиры, по теперешнему Тудмур: храм Солнца, длинные колоннады, портики, ворота и др., а по уступам соседних гор — стены и башни, некогда грозные укрепления столь известной столицы римской провинции. Теперь между развалинами выросла большая туземная деревня, окруженная садами и полями, пересеченными ирригационными канавками. Горы окаймляют равнину с трех сторон, направляясь вправо от ущелья сначала на юг, а затем на восток, а слева — идя к северу и постепенно заворачивая к востоку и юго-востоку» [21, с. 48].
9
Всех животных в караване было 42, в том числе 16 вьючных мулов, 6 вьючных верблюдов, 2 верховых верблюда под проводниками-бедуинами, 6 верховых ослов и 12 лошадей.