Следует еще сказать несколько слов о киотских инкрустированных бронзах. Эти металлические инкрустации отличаются совершенно оригинальными цветами, эффект которых необычайно усиливается на темном оксидированном фоне. Тут все дело в уменьи мастеров составлять различные сплавы, посредством прибавки к металлу большего или меньшого количества другого приплава. Так, например, сплав в известной пропорции меди и антимония получает превосходный фиолетовый цвет; затем специально японский металл шаку-до, весьма искусно приготовленный из меди, серебра, золота, свинца, железа и мышьяка имеет розово-пурпурный оттенок, а другой металл шибу-еши, при общем его серебристо-сером оттенке, отсвечивает всеми цветами радуги. Кажется, можно смело сказать, что японские бронзовые мастера — единственные в свете знатоки оттенков металлов в металлических сплавах при различной толщине последних. Они этим пользуются для вкрапления в сосуды и вазы инкрустаций и для приготовления очень редких и красивых рисунков на металлических зеркалах, где каждый цветок и листик, или каждая часть костюма изображенного лица отливает тем или другим оттенком, смотря по тому, какой металл и какой толщины был употреблен на изображение.
При осмотре киотской выставки, у меня утвердилось убеждение, первые проблески которого зародились во мне еще во время прогулок по токийской Кванкуба, — это именно то, что японцы и в деле промышленного производства, как в деле военной, морской и медицинской техники, стремятся усвоить себе от европейских учителей только их основания и приемы, дабы затем сказать им "farewell" [72] и, давши полный "Abschied" [73] с приличным вознаграждением за труды, идти в дальнейшей практике уже собственными силами, вполне самостоятельно и не только независимо от европейцев, но даже в некоторый подрыв их знаниям, производительности и сбыту. Япония стремится отпускать в Европу и Америку своих произведений как можно больше, а брать от этих стран как можно меньше, и это вполне похвально. Привыкнув находить в своей стране все предметы, необходимые для собственного потребления, японцы спрашивают у иностранных производителей только то, чего нельзя найти у себя дома; теперь же, не только в местах, открытых для иностранной торговли, но и внутри страны, как слышно, заведены и уже действуют бумаго— и шерстепрядильные мануфактуры на европейский лад, с паровыми машинами, ситцевые и суконные фабрики, образцы произведений коих уже находятся в постоянных столичных и провинциальных выставках. Мы видели в киотской Кванкуба несгораемые шкафы, стенные и карманные часы, стеариновые свечи, мыло, духи, папиросы, сигары, стеклянные изделия и хрусталь, стальные и ножевые изделия, двустволки и револьверы, даже так называемые "шведские" безопасные спички, вышедшие непосредственно из местных мастерских и сработанные исключительно японскими руками. И японцы не только не скрывают, но напротив, с гордостью заявляют, что все это делается ими для того, чтобы освободить свое отечество от коммерческого гнета Англии и вообще сделаться независимыми в торговом, как и во всех других отношениях, от Европы. Дай Бог! Не могу не пожелать им от всей души полного успеха в этом направлении, как не могу не желать его и для России… Недаром японцы говорят, что "будущность народа заключается в нем самом, как орел в скорлупе своего-де яйца". Мысль верная и красиво выраженная.
На выставке я приобрел несколько фарфоровых и костяных фигурок для своей коллекции ницков, да несколько деревянных вееров и женских зонтиков, разрисованных акварелью по шелковой материи, для подарка петербургским родным и знакомым, а также купил мимоходом маленький сборник стихотворений, из которых привожу некоторые на выдержку, в подлиннике, транскипируя его русскими буквами и сопровождая подстрочным переводом, чтобы дать читателю некоторое понятие о японской поэзии. Чаще всего небольшие японские стихотворения носят характер или пословицы, или каламбура, заключающегося в игре слов и понятий, вследствие чего многие из них почти не поддаются переводу, или же утрачивают в нем весь свой букет, так как главное достоинство их состоит в строго определенном количестве слогов и в блеске щегольской отделки изящного языка. Тем не менее, сделаем маленькую попытку. Вот, например, стихотворение поэта Кино-Цураюки, принадлежащего блестящему периоду древней литературы:
Хито ва иза Кокоромо ширазу Хурусато ва Хоназо мукашино Кани нивои керу.