Борген (входит). Добрый вечер.
Петер. Добрый вечер, Миккель, и добро пожаловать на наше собрание.
Борген. Я пришел не на ваше собрание. Я пришел поговорить с тобой.
Петер. И это я тоже приветствую. Входи, пожалуйста. Наше маленькое собрание скоро закончится. Ты приехал в санях, Миккель?
Борген. Да, Андерс там с лошадьми.
Петер (выглядывает наружу). Андерс, слушай, Андерс, на гумне есть место, поставь туда лошадей, а сам иди сюда, в тепло. Миккель, сними верхнюю одежду, пожалуйста, и садись.
Борген. Добрый вечер.
Остальные. Добрый вечер, Миккель, добрый вечер.
Петер. Мы только выслушаем напоследок небольшое свидетельство Метте Марии. Пожалуйста, Метте Мария.
Метте Мария. Я только скажу, что хотела бы, чтобы каждый из вас тоже пришел к Господу, как я, потому что это хорошо. Все было по-другому, пока я жила во грехе, потому что тогда я была самым жалким человеком, меня угнетали и тяготили мои грехи. А потом я была обращена, накануне Михайлова дня, когда здесь читал проповедь пастор Захариасен из Тю. Там были слова из Библии: «Умолкни перед лицом Господа Бога, ибо близок день Господень. Уже приготовил Господь жертвенное заклание, назначил, кого позвать». И теперь я самый счастливый человек на свете и восхваляю и благодарю Господа. Вот это я и хотела сказать.
Петер. Это было хорошее свидетельство. Как было бы чудесно, если бы многие души поступили так же. Споем же номер 13.
Ну, спокойной ночи, братья и сестры. Мы встретимся снова, во имя Иисуса, если Богу будет угодно, через восемь дней в приюте для бедных. Здравствуй еще раз, Андерс, и добро пожаловать. Садись, пожалуйста. Кристине, ты кофейку сделаешь?
Кристине. Вы подождете пока?
Борген. Можно.
Петер. Ужасный холод, да и ветер.
Кристине. Тогда сейчас приготовлю.
Петер. Ты трубку не набьёшь, Миккель?
Борген. И это можно.
Петер. А ты, Андерс?
Андерс. Спасибо, она еще курится.
Борген. Свинина дорожает, Петер.
Петер. Да, зато яйца вчера упали в цене.
Борген. Правда? У тебя много кур, Петер?
Петер. О да, думаю, столько же, сколько у тебя свиней. Борген. Ты ведь знаешь, Петер, зачем мы пришли.
Петер. Думается, нетрудно догадаться.
Борген. А куда ты Анне подевал? Я видел, она была здесь, на собрании.
Петер. Она, верно, помогает матери на кухне.
Борген. Она ведь придет сюда?
Петер. Не думаю.
Борген. Вот как? И почему же?
Петер. О, я сказал ей, Миккель, чтобы она лучше не приходила. Я думаю, ей легче будет идти путем Господа, если они с Андерсом не будут слишком часто видеться.
Андерс. Вот слышишь, отец.
Борген. Как ни странно, Петер, но тут я с тобой согласен.
Петер. Хе-хе, такое не часто бывает.
Борген. Потому что я тоже всегда знал, что путь Господен их не соединит.
Петер. Ну, это не так уж и странно.
Борген. Почему же?
Петер. Потому что ты — Миккель Борген, а я — Петер-Портной.
Борген. Гм.
Петер. Вот видишь.
Борген. Это различие навряд ли имеет отношение к путям Господним.
Петер. Оно и не имеет. Но, как и следовало ожидать, мне легче его увидеть, чем тебе. А вот и кофе, Миккель.
Кристине. Садитесь, пожалуйста, к столу.
Борген. Если Анне не придет сюда, я не сяду.
Кристине. Она может с вами поздороваться. Анне, иди сюда и поздоровайся.
Анне входит.
Борген. Добрый вечер, Анне.
Анне. Добрый вечер.
Андерс. Добрый вечер, Анне.
Анне. Добрый вечер, Андерс.
Петер. Теперь тебе, наверно, лучше снова уйти.
Борген. Пусть она останется.
Кристине. Иди на кухню, подкинь дров под котлом и жди, пока вода закипит.
Анне. Хорошо. (Выходит.).
Борген. Гм, Андерс, ты можешь попить кофе и на кухне.
Андерс. Да, да, конечно могу… если… если вы не против, Кристине и Петер.
Борген. Ты мог бы обойтись и без их разрешения.
Кристине. Давайте мы втроем выпьем кофе там. Раз уж ты тут распоряжаешься. (Выходит вместе с Андерсом.).
Петер. Ты, кажется, изменил свое мнение о пути Господнем, Миккель.
Борген. Я скажу тебе честно и открыто, Петер, как все случилось. Произошло это меньше двух часов назад. Вначале я был в ярости; разозлился, словно нехристь, когда Андерс вернулся домой и рассказал, как ты с ним обошелся. Разозлился страшно, как и тогда, когда узнал, что он отправился на велосипеде сюда. Но потом, сидя в санях, я все взвесил и попытался взглянуть на это дело и с твоей стороны тоже. И теперь я могу понять, что и тебе придется чем-то пожертвовать. Но давай пойдем на это, Петер. Наши разногласия, твои и мои, не должны сказываться на наших детях. Как христиане, мы должны ведь жертвовать чем-то своим, чтобы радовать других.