— Так пойдем на промысел! — предложил волк.
Лиса согласилась, и они пошли на охоту, каждый в свою сторону.
Пробираясь лесом, лиса заметила дерево, на котором сорока устроила себе гнездо и вывела птенцов. И вот, хитрая, уселась подле того дерева и принялась внимательно его осматривать.
— Что ты тут сидишь да высматриваешь? — спросила ее с дерева сорока.
— Да вот смотрю на дерево, можно ли из него сделать себе лыжи, — отвечала лиса.
— Ах, не трогай ты этого дерева! — взмолилась сорока, — здесь мое гнездо, и в нем мои птенчики.
— Ах, не трогай ты этого дерева, — взмолилась сорока.
— Отдай мне одного птенца, тогда я поищу себе дерево в другом месте.
Видит сорока, что беды не миновать, — и бросила одного птенца лисе, а та схватила его и скрылась.
Сорока была очень довольна: ей казалось, что она поступила умно и спасла остальных птенцов.
Но на другой день лиса вернулась и опять уселась подле дерева.
— Что ты тут сидишь? — спросила сорока.
— Да вот хочу сделать себе лыжи из этого дерева, — ответила лиса.
— Не трогай, голубушка, этого дерева! — взмолилась снова сорока, — ты вчера обещалась поискать себе для лыж другое!
— Правда, обещалась, — ответила лиса, — но я во всем лесу не могла найти такого подходящего дерева, как это. Дай мне еще одного птенца, и я оставлю тебя в покое.
Думала-думала сорока и сбросила лисе еще одного птенца. Лиса схватила его и убежала. Пригорюнилась сорока, потеряв двух птенчиков. В это время прилетела к ней в гости ворона и спрашивает ее:
— Куда же делись два птенчика?
— Я отдала их лисице, — ответила сорока. — Она два дня под ряд приходила сюда, чтобы сделать себе из этого дерева лыжи, и я должна была отдать ей двух птенчиков, чтобы она не разорила всего гнезда.
— Зачем ты отдала птенчиков, — сказала ворона, — у нее ведь нет ни ножа, ни топора, чтобы срубить дерево!
Сорока запомнила совет и решила в другой раз быть умнее, если лиса опять вздумает обмануть ее.
А на следующий день лиса, действительно, снова пришла и, как раньше, уселась разглядывать дерево, очевидно, рассчитывая получить и третьего птенчика; но сорока уже не боялась лисы.
— Ступай своей дорогой, — говорила она ей, — у тебя нет ни ножа, ни топора, чтобы срубить дерево!
— Кто тебя этому научил? — спросила лиса.
— Ворона; она была у меня в гостях, — ответила смеясь сорока.
— Ворона! Так это она надоумила тебя! Пусть только она попадется мне в лапы! Ну, ладно!..
И хитрая лиса пошла на поляну и растянулась там как мертвая, высунув язык.
Пролетая мимо, ворона заметила лежавшую неподвижно на траве лису и, подумав, что она мертвая, подлетела к ней, чтобы расклевать высунутый язык обманщицы — лисы; но та вдруг вскочила и, схватив зубами ворону, промолвила ей в назидание:
— Ну, советчица, вывернись-ка теперь сама из беды! Отправляйся-ка прямо в мой желудок.
— Не дай мне умереть, лисанька, такою низкою смертью! — взмолилась ворона, — лучше брось ты меня со скалы в пропасть, чтобы все видели, как страшно ты мне отомстила.
Лисе понравился совет. Она взобралась на высокую скалу и оттуда сбросила ворону в пропасть, думая, что от нее останутся одни косточки. Но ворона взмахнула крыльями, взвилась над скалою и крикнула с насмешкой обманутой лисе:
— Поймать меня ты сумела, лисанька, а сесть меня у тебя не хватило ума!
V
О том, как лиса выла и причитала
осадно было лисе, что ворона перехитрила ее, и пошла она бродить по лесу. Там она встретила своего старого товарища медведя. Мишенька потерял за это время жену и шел теперь искать, кто бы повыл и попричитал над медведихой. Сначала он повстречал волка.
Куда идешь, дружище? — спросил его серый.
— А вот ищу, кто бы повыл над моей медведихой.
Возьми меня! — сказал волк. — Я тебе хорошо повою.
— Разве ты умеешь выть и причитать? — спросил медведь.
— Как не уметь!
Но медведь хотел сначала удостовериться в уменьи волка.
— Ну-ка, повой, — сказал он, — а я послушаю.
— У-у-у-уу-уу! — завыл волк во все горло.
— Не умеешь ты выть, ступай своей дорогой! — сказал медведь и пошел дальше.
Вот повстречал он зайца и рассказал ему о своей нужде.
Косой стал выхвалять свой голос и вызвался плакать у медведя.
— Ну, повой для пробы! — сказал медведь.
— Пу-пу-пу-пуу-пуу! — заплакал заяц; но медведь не одобрил его голоса.