Как-то Гребнев за ужином спросил Лосева:
— Макар, а если скрыть от прииска часть золота и самим этой утайке найти применение в сбыте, как ты на это смотришь?
— Побаиваюсь.
— Ведь никто, кроме нас, не знает, сколько мы намыли или намоем. Прииск же не насыпал его в наши забои.
— Во-первых, геологи знают ориентировочное содержание золота в песках, прибросят, посчитают, могут возникнуть сомнения. А как вылезет при сбыте что наружу, сроков не избежать. Нет, Борис, на такое пойти не могу и вам не советую. Я предупреждал: крысятничать — это последнее дело, больно последствия предсказуемые. Вы-то холостой народ, а у меня семья.
«Вот Лосев, до чего же честная личность, на таких правдивых воду и возят. Чего испугался, умыкнули — и всё тут, а там каждый по себе и сбывали бы, не сумел — засветился, сам и отвечай, а корешей-то зачем выдавать. В таком деле главное языком не лопотать и присматриваться, а без оглядки понятно, есть факт пострадать. При удачном же раскладе, карман от денег оттянулся бы, и прощай бедность, лови шик и блеск. Нет, отработаем сезон, а на следующий год сами, втроём мыть будем. Часть сдавать, остальное в свою кубышку, Хрусталёв с Груздевым в этом свои корефаны, так что всё отладим. А Лосев соберёт бригаду новую. В Ягодном народу хватает, подберёт, охочие есть люди», — рассуждал Гребнев.
— Ладно, замяли, так спросил. А почём прииск у нас золотняк примет?
— По два рубля за грамм.
— Не обманут?
— Договором прописано и печатью заверено.
— Бумага есть бумага.
— Не надо думать дурно, это же не царское время, когда золотопромышленники старателей обманывали или вовсе без расчёта спускали. Тогда бесправие было, а прииск — это ж государственное предприятие, и всё должно быть по закону.
— По закону, — язвительно повторил Хрусталёв. — Побывал бы ты, Макар, в зоне, поглядел бы тогда, как там законы выполняются, беспредел и управы нет ни на начальство, ни на охранников, а бывшие убийцы разводят такие порядки, только и смотри в оба, чтоб не подрезали, иль калекой не сделали. Согнут любого, коли не повиновался, в чём иль ответил не так. И дела нет никому, зона живёт своей жизнью, и за колючкой знать не знают, кто кого там закручивает.
— Не к месту сравнил зону с правоотношениями старателей и прииском, там порядки тюремные, а совесть лежит на тех, кто беззаконие творит, придёт время, и там строй наведут. У нас же всё по-честному сладится, сколько заработаем, столько и получим, — возразил Лосев.
В конце августа все сидели в избе, после трудов и, напарившись в бане, хлебали суп, пили чай. Макар как обычно взялся за свой журнал и вписал очередную съёмку металла и тут оживлённо встрепенулся:
— Ребятки, могу поздравить: на сегодняшний день нами намыто двенадцать килограммов, а если точнее — двенадцать килограммов и сто пятьдесят три грамма. Если дальше так пойдёт, почти до пуда дотянем.
— А чего и дотянем, месяц впереди. И смотри, какую закопушку надыбали, если б ещё пару таких — и больше сорвать можно, — размечтался Гребнев.
— Только бы заморозки раньше времени не нагрянули. Шуга пойдёт и раньше заставит закругляться. — Лосев закрыл журнал и предложил Гребневу сходить вместе спрятать бидончик с золотом в тайник.
— Прикинь, с каждым днём всё тяжелее. — Борис нёс бидончик в прекрасном настроении. — Будет ноне девок, чем соблазнять, ух, жизнь закручу!
— Чего ж до сего времени не женился? — поинтересовался Макар.
— Сначала балду гонял, дурью маялся, потом попал в детскую колонию за кражу, освободился, устроился на работу, снова чёрт опутал — сблатовал один друг на дело — квартиру грабануть, да осечка вышла — попались, снова тюряга, вот и вся моя биография. Хотя девица одна есть, ждёт меня окаянная, призналась: какой ты ни есть, а что-то притягивает меня к тебе, говорит, куда хочешь, с тобой поеду.
— Так сыграл бы свадьбу, глядишь, и жизнь по-иному сложилась. Характером-то покладистая дама, не капризная?
— Не сказать, чтоб красавица, но привлекательная, мозги на месте, правда, доверчивая, но отчаянная. Пока сидел, замуж выскочила, учёбу в институте забросила, разошлась, одна говорит радость у неё — детей от замужества не заимела, кто с ребёнком замуж возьмёт. Была ране история с ней заковыристая, так удалось ей выпутаться. Рассказывала, слезами заливалась, натерпевшись, а потом от брака неудачного ко мне душой прикипела.