Даже при самом беглом осмотре залива в бинокль я легко различал несколько видов ихтиозавров. Одни из них были с высоким телом, другие с тонким вытянутым туловищем. Были здесь рыбоящеры с широкими плавниками — эвриптериги и с плавниками узкими — стеноптериги. Был ихтиозавр с челюстями разной длины: длинной верхней и очень короткой нижней. Главным органом плавания у всех у них был сильный хвост и все они имели гибкие мощные ласты, в которых число отдельных мелких косточек доходило до ста. Гладкая, как у кита, кожа не имела признаков чешуи.
Некоторые особенности ихтиозавров в строении черепа, зубов и позвонков роднили их со стегоцефалами — «панцирноголовыми» рептилиями.
Ихтиозавры были великолепными пловцами. Они могли упорно и подолгу преследовать добычу под водой, но время от времени вынуждены были подыматься на поверхность, чтобы возобновить запас воздуха в легких.
Над зеленой гладью залива я давно заметил чьи-то длинные, словно лебединые, шеи. Они взвивались на несколько метров над водой, и издали их можно было принять за гигантских морских змей. Они быстро и грациозно изгибались, погружались в воду, их пасти, вооруженные оскаленными крокодильими зубами, выхватывали что-то из воды.
Откатившаяся волна на мгновение обнажила широкое уплощенное туловище с плавниками. Да это плезиозавр!
Плезиозавры резким движением выбрасывали голову навстречу добыче, никогда не зная промаха, вода клокотала и поднималась пузырями, разбиваемая плавниками-веслами, каскады брызг и тучи пены то и дело скрывали этих свирепых морских хищников. Они дольше других водных рептилий истребляли население океанов и исчезли лишь тогда, когда рептилии уступили просторы равнин, морей и воздушного океана новой, более приспособленной к жизни смене.
Существовало много видов плезиозавров, и они сильно отличались друг от друга, в особенности в отношении длины шеи. Разница эта становится особенно заметной, если на одном конце воображаемой шкалы поставить плезиозавра-эласмозавра с хлыстовидной шеей из семидесяти шести позвонков, а на другой — брахаухениуса, шея которого состояла всего лишь из тринадцати позвонков.
Плезиозавру-эласмозавру принадлежит первенство среди всех позвоночных по количеству шейных позвонков: ни одно животное, вымершее или современное, не превзошло эласмозавра в этом отношении! Пользуясь таким завидным преимуществом, он мог прямо из воды хватать мелких ящеров, неосторожно приблизившихся к берегу, и низко пролетавших птерозавров.
Плезиозавры часто вступали в злобные схватки друг с другом из-за добычи. Иногда они покидали воду и, подобно тюленям, тяжело выползали на прибрежные отмели.
А далеко от моего утеса, в туманной дымке испарений тропического океана, возле увитых зеленью берегов, на месте теперешней Австралии, то ныряя за акулами, то подхватывая задремавшего у поверхности спрута, с шумом и грохотом работая двухметровыми ластами-плавниками, бороздили зеленовато-перламутровые просторы страшные чудовища — плиозавры. Они были самыми опасными хищниками мезозойских океанов. Их трехметровые пасти способны были рассечь и поглотить любую, самую крупную добычу. В наши дни они являли бы собой настоящий бич всех купающихся. Им не составило бы труда охотиться за людьми в воде и проглатывать их, как мы проглатываем сливу, даже не перекусывая, лишь сомкнув исполинские челюсти-капканы. Одним из самых крупных плиозавров был кронозавр. Его туловище с головой в треть тела достигало пятнадцати — семнадцати метров.
К концу мезозойской эры, когда стал клониться к упадку жестокий мир ихтиозавров, плезиозавров и плиозавров, в океанах появились змееподобные рептилии — мезозавры. Они были огромны, не менее четырнадцати-пятнадцати метров длиной, гибки и ловки, как змеи. Извиваясь всем телом, они стремительно носились по вспененному морю, пронизывая встречные волны. У них, как и у змей, нижняя челюсть не была цельной, а состояла из четырех отдельных костей, соединенных легко растяжимыми связками.
Эта особенность позволяла им очень широко разевать пасть и заглатывать крупную добычу. Среди мезозавров встречались гиганты двадцати метров длиной.
Что же могло вынудить ящеров вернуться в море?
Возможно, они искали там более обильную пищу или спасались от слишком размножившихся наземных плотоядных ящеров. Прибрежная мелководная полоса мезозойских морей была очень богата жизнью, поэтому обитатели районов с менее обильным столом устремляются на побережье.
В непрерывно протекающем эволюционном процессе возникли и специализировались те виды животных, которые успешнее других обеспечивали себя пищей. Почти все морские рептилии были хищниками; растительноядные животные не смогли так же хорошо приспособиться к водной стихии, ибо они искали и находили себе пропитание на подводных пастбищах прибрежной полосы.
Еще в девонском периоде произошло событие, которому мы обязаны тем, что являемся людьми. Рыбий плавник превратился в пятипалую ногу. Но, вернувшись в воду, рептилии оказались перед необходимостью обратного процесса: обратить лапы в плавники.
Эволюция, помимо других свойств, замечательна еще и тем, что она необратима. Однажды возникший биологический признак не может вновь исчезнуть без следа. Раз возникшее может лишь преобразоваться во что-то новое, быть может, внешне схожее с пройденным этапом, но в действительности навсегда запечатлевшее все достигнутые этапы в восходящем развитии.
Таким образом, рептилии и в океане сохранили все признаки, приобретенные при наземной жизни, они не обратились ни в рыб, ни в амфибий. В частности, несмотря на значительные изменения, которые претерпела нога водного ящера, она не превратилась в настоящий плавник, каким обладают рыбы.
Рептилии продолжали дышать легкими, а не вернулись к жабрам, несли яйца или рождали детенышей живыми, а не начали метать икру. Вместе с тем некоторые из них заимствовали у рыб форму, потому что эта классическая обтекаемая форма позволила им успешно проталкивать тела в неподатливой водной среде.
Большое количество и разнообразие остатков водных ящеров, обнаруженных палеонтологами, говорит о том, что в мезозойской эре они были исключительно широко распространены в морях нашей планеты.
Появление креодонтов
Когда приоткрываются двери прошлого, мы видим устремленные на нас бессмысленные взоры чудовищ. У этих фантастических порождений прошлой жизни размеры тела намного опережали развитие их нервной организации.
На страницах нашей книги уже находили приют странные создания царства беспозвоночных, амфибий и рептилии. Теперь мы начинаем знакомство с необычайными животными мира млекопитающих. Свист и шипение динозавров сменяются ревом хищников креодонтов и низким мычанием бесчисленных стад копытных — мы вступаем в мир высших форм жизни, в мир кайнозоя, последней эры истории эволюции, начало которого отстоит от нашего времени почти на семьдесят миллионов лет.
На своей Машине времени я вторгся в кайнозой в сумерки. Нельзя думать, что четкая граница резко отделила мезозой от кайнозоя. Просто на моем указателе из-под зеленого козырька ограничителя медленно выплыла в прорезь и задрожала комбинация цифр, обозначающая наступление кайнозойской эры.
Я находился в палеоцене, первой и самой древней эпохе третичного периода, которым начиналась кайнозойская эра. Длительность этой эпохи определяется геологами в восемь миллионов лет. Я знал, что «всего» за несколько миллионов лет до этой моей остановки вымерли динозавры, плезиозавры, мозазавры, птерозавры и большинство других рептилий, и от их величайшего многообразия остались лишь черепахи, змеи, ящерицы и крокодилы. На первый план быстро выдвигались еще недавно угнетенные и отверженные птицы и млекопитающие.
Начинается бурный расцвет теплокровных животных, они развиваются в огромное количество разных видов и завоевывают воздух, как когда-то насекомые, а после них — рептилии. Они становятся хозяевами суши и морей, и если с сухопутными зверями по величине успешно соперничали динозавры, то с современными громадами океанов — китами, синими полосатиками или финвалами — сравниться не может ни одно животное во всей истории жизни.