Продовольствие армий обеспечено надолго вперёд.
Сегодня разговорился с офицером из отряда генерала Самсонова — очевидцем и участником боя под Сеньюченом 14 июня.
Мой собеседник восторженно отзывается о командирах участвовавших в бою частей пограничной стражи и пехоты: полковнике Чевякинском, ротмистрах Вестермарке и Якимовском.
Во время этого дела был убит штаб-ротмистр гродненского гусарского полка Третьяков, известный московский спортсмен, небезызвестный и в Петербурге.
Покойный вместе со своим вестовым отправился на разведку в близлежащую деревню и наткнулся, единственно по своей близорукости, на отряд японцев.
— Назад, ваше благородие, — крикнул вестовой, тоже гусар гродненского полка, прибывший вместе со своим офицером в действующую армию по их собственному желанию.
Они повернули, но японцы дали по ним залп.
Вестовой был тяжело ранен, но усидел на седле, а Третьков упал, как утверждает вестовой, — поражённый насмерть.
Вестовой его умер от ран, рассказавши подробности рокового случая со штаб-ротмистром.
Интересен, достоин исторического увековечения был эпизод доклада бравого корнета Мейера генералу Самсонову о ходе дела уже после сражения, которое продолжалось около четырёх часов.
Сделав обстоятельное объяснение всех мельчайших деталей боя, корнет Мейер закончил свой доклад словами:
— Честь имею доложить вашему превосходительству, что я ранен двумя пулями…
Он покачнулся на седле и без чувств упал на руки подхвативших его нижних чинов.
Как это величественно просто!
По счастью, говорят, раны этого доблестного офицера не опасны.
Обморок произошёл лишь от сильной потери крови.
Шедший в течении пяти дней непрерывный ливень должен был временно приостановить военные действия, испортив дороги, превратив маленькие горные речки в бурные потоки и образовав в долинах гор глубокие озёра и затруднив передвижение войск.
Так и случилось.
Двухдневный перерыв, когда снова блестело и жгло южно-маньчжурское солнце, не поправил дела, дав лишь возможность подневольным обитателям Ляояна пробираться среди грязи по просохшим тропочкам.
Аборигены, т. е. китайцы продолжают шагать по самым жидко-грязным местам с таким выражением на лице, как будто это доставляет им большое удовольствие.
Грязь — это пятая китайская стихия и, как кажется, самая любимая подданными Небесной империи.
Сегодня снова с утра дождливо при 20 градусах по Цельсию.
На юге и востоке происходят незначительные стычки передовых отрядов.
Стычки эти интересны как маленькие, но красноречивые иллюстрации японской тактики и знания ими в совершенстве условий местности, где они воюют.
Вообще тактика японцев построена, кроме различных хитроумных комбинаций, на их национальной игре, называемой «джиу-джитсу», в которой слабый должен победить сильного.
Это достигается путём изворотливости со стороны слабого, который должен утомить, обессилить сильного, и таким образом, сохранив свои силы, одержать над ним верх.
По отзывам всех участвовавших в делах офицеров, этот принцип игры «джиу-джитсу», что собственно в переводе значит «осторожность», японцы применяют всегда и везде.
Они никогда не берут позиций с боя, а занимают лишь оставленные нами позиции и то с большими предосторожностями.
Сначала ими посылаются китайцы, которые обшаривают по кустам и затем доносят японцам, которые высылают несколько человек разведчиков и, уже только убедившись, что позиция свободна, двигаются к ней и занимают её всем отрядом.
— Но причём же тут китайцы, подданные нейтрального государства? — спросил я.
Мой собеседник улыбнулся.
— Китайцы, во-первых, у японцев на службе, а во-вторых, всё местное население обязано содействовать им под угрозой «кантами», т. е. лишения головы. И они служат им верой и правдой. Такой уже народ, их не проймёшь гуманным обращением…
Японцы их держат в струне, а нам за добро они платят злом…
В заключение несколько слов по поводу войска, пронёсшего на себе все тягости китайского похода 1900 года, и теперь выносящего на своих плечах тяжёлое бремя войны.
Это войско — забайкальские казаки, все поголовно от старого до малого находящиеся в действующей армии.
Они бросили свои дома, свои семьи и пошли на защиту царя и отечества.
Было бы далеко не лишним со стороны русских людей придти к ним на помощь…
О них просто забыли.
Я уверен, что это напоминание не пройдёт бесследно, и к многочисленным подпискам, которыми истиннорусские люди жертвуют свои щедрые лепты на нужды, вызванные военным временем, прибавится ещё одна подписка: «в пользу семейств забайкальских казаков».