Его привезли к генералу Куроки, главная квартира которого была в Фынхуанчене.
Японский генерал по длинной бороде Святополк-Мирского принял его, видимо, за «большого капитана», пригласил его к себе и стал расспрашивать, начав, по восточному обыкновению издалека, стараясь сказать побольше слов и поменьше дела, но при этом выпытать у собеседника всё, что ему надо.
Но Святополк-Мирский, по его словам, был настороже, и генералу Куроки немного пришлось услыхать от него правды.
Он передаёт в письме всё, что сказал ему японский командующий армией, но и в этих японских откровенностях, думается нам, не надо искать истины.
— Напрасно русские думают, — сказал Куроки, — что мы намерены идти вперёд, мы возьмём Порт-Артур, Инкоу, укрепим их, и тогда пусть они приходят сюда. Если Плевна им стоила ста тысяч жизней, то оба эти пункта будут стоить в пять раз более…
С Святополк-Мирским, по его словам, обращаются хорошо, но с пленными нижними чинами очень дурно.
Ему очень скучно, и он просит, нельзя ли его выменять.
Из письма, в котором русский офицер подробно останавливается на военно-технических подробностях, видно, что в распоряжении генерала Куроки было в то время 29 полков.
В том же отряде генерала Мищенко и в том же 1 читинском казачьем полку несёт разведочную службу кузен сербского короля Арсений Карагеоргиевич.
Он, видевший на своём веку много европейских армий, участвовавший во многих сражениях, подтверждает тщательность японских сторожевых охранений и их почти непроходимость.
Сегодня в Ляоян привезли первый транспорт раненых под Хаяном, и много пленных японцев, среди которых есть и офицеры.
Самомнение и дерзость последних не имеют границ.
Они заявляют, что намерены отбросить русских за Байкал, так как это по их мнению, единственная допустимая граница России в Азии, и то лишь в силу того, что русские уже 300 лет владеют Сибирью.
Японцы, таким образом, снисходительно оставляют её за Россией.
«Азия для азиатов» — вот их девиз, и им, по их словам, определяется идея настоящей войны.
Бой под Хаяном, где наши войска выказали выдающееся мужество и храбрость и потеряли до 300 человек ранеными и убитыми, окончился однако отступлением от Хаяна, который и занят японцами.
Как говорят, это сделано по стратегическим соображениям, входящим в общий план командующего армией.
Из Хаяна, отстоящего от Ляояна на расстоянии 58 вёрст, японцы двигаются на Ляоян.
Здесь однако пока всё спокойно, несмотря на то, что Ляоян, так сказать, центр китайской вражды к России.
Во время китайских беспорядков он был очагом восстания, здесь был казнён инженер Верховский, голова которого долго висела в клетке у западных ворот, как раз напротив которых находится кумирня, в которой помещается редакция «Вестник Маньчжурской Армии», и где в фанзах, в которых жили когда-то китайские бонзы, живём и мы.
Здесь по улицам были развешены клетки с головами других казнённых русских людей, и много их в ожидании казни томилось в висячих тюрьмах клетках, где не было возможности ни стать, ни лечь.
Теперь вместо русской крови ляоянские китайцы довольствуются русскими деньгами, но опытные люди утверждают, что и до сих пор Ляоян — место тайных заговоров против европейцев, и при первом удобном случае ненависть китайцев к русским, замаскированная теперь кажущейся покорностью, вспыхнет.
Эти, такие на вид добродушные «китаёзы», в душе «дикие звери», довольно изобретательные в казнях.
Вот, между прочим, одна из таких адских казней.
На теле казнимого делают глубокие, но не смертельные надрезы, и кладут его на солнце, которое здесь заставляет подниматься термометр до 50° до Цельсию.
На первый взгляд эта казнь непонятна, а между тем, она ужасна.
Под горячими лучами маньчжурского солнца в ранах заводятся черви, которые и съедают человека заживо.
За эти дни, кроме небольших стычек с неприятельскими заставами и разъездами, произошло сравнительно крупное дело в восточном отряде графа Келлера.
Последним была назначена в ночь на 21 июня усиленная разведка на Тхавуан, Чиндяпузу, Лидяпузу и Кимирлю на перевале Соякаолин.
В разведке приняли участие 6 рот 24 полка и 4 роты 10 полка под начальством полковника Лечицкого.
Полковник Гарницкий с 3 ротами 22 полка должен был произвести демонстрацию на Макумензы и обеспечивать отступление Лечицкого по выяснении сил противника.
Вот как рассказывает об этом деле один из участников в нём, поплатившийся лёгкой контузией.