Расстояние между этими двумя пунктами сто вёрст.
Вблизи станции Тьелин китайский город того же названия.
У Тьелина, собственно говоря, оканчивается горная Маньчжурия и постепенно начинается равнина, которая тянется до Харбина и по всей северной Маньчжурии.
Но в самом Тьелине ещё горные хребты, образующие даже, как говорят специалисты военного дела, в одном месте «дефиле», прозванное маньчжурскими Фермопилами.
— Разница только та… — замечают скептики, — что эти Фермопилы можно легко обойти.
В Тьелине устроены позиции и по всей вероятности здесь тоже разыграется бой, подобный боям у Дашичао, Хайчена и Ляояна, бой, целью которого будет задержание японской армии и её обессиление.
Для людей штатских, для профанов в военном деле отступление войска представляется чуть ли не его поражением, а между тем «искусство отступать», задерживая наступающие более значительные силы противника, высоко ценится военными авторитетами.
В мировую военную историю наряду с одержанными победами занесены и знаменитые отступления, окончившиеся истощением врага, а затем и его поражением.
Отступление с боем часто только искусная тактика, которая, увы, никогда не оценивалась большой публикой в тот же момент.
Ей давали цену лишь впоследствии, когда появлялись результаты.
Мы убеждены, что и настоящее отступление русской армии будет занесено на страницы мировой военной истории, как пример выдающейся тактики в колониальной войне, каковой несомненно является для России война с Японией на полях Маньчжурии.
Но вернёмся к Тьелину, от которого нас отвлекли соображения тем более ценные, что они были сообщили нам на театре войны лицами, посвящёнными в самую суть настоящей кампании.
Местность за Тьелином представляет из себя, как мы уже говорили, равнину.
Земледелие процветает.
Кругом прекрасно обработанные поля.
Сотни китайцев, обнажённых до пояса, кропотливо работают на них.
XL
Военные впечатления и встречи
Войска идут и идут.
«Сибирский экспресс», который уносит меня, кстати сказать, по Сибири, «медленно поспешая», в Россию, почти на каждом разъезде встречает идущие эшелоны.
— Газеток позвольте, господа, газеток… — просят солдатики.
Желание узнать что-нибудь новое оттуда, куда им приходится совершать путь, очень сильно.
К сожалению и у привилегированных пассажиров «сибирского экспресса» газет немного.
Удивительно, как слабо организована продажа газет на восточно-китайской, забайкальской и сибирской железных дорогах.
Это большое лишение в наше время, когда газеты читают все от мала до велика, когда они обратились в предмет первой необходимости, так сказать, в «духовный хлеб».
И этого «хлеба» лишены войска.
Организация доставки армии газет из Петербурга, видимо, не осуществилась, так как на месте результатов её не видно.
Да и едущие с Дальнего Востока пассажиры, как я уже говорил, лишены газет по Восточно-Китайской, Забайкальской и Сибирской железным дорогам.
Попадаются московские газеты, но более полные свежими сведениями о войне, петербургские почти отсутствуют.
Но вернёмся к проходящим войскам.
У солдатиков бодрый, весёлый вид.
Слышится смех, меткое словцо, игривая шутка, удалая солдатская песня.
Из окон классных вагонов выглядывают лица офицеров.
Среди них видимо, испытанные воины и совершенно юные подпоручики и поручики.
На их лицах играет румянец, их глаза блестят и искрятся.
Они полны молодой отваги и жгучего одушевления.
Азиатская натура японцев проявляется на войне во всей своей отвратительной откровенности.
Мне рассказывал уполномоченный воронежского отдела Красного Креста В. И. Стемпковский со слов раненых, находившихся в лазарете, расположенном в Тьелине, что раненые японцы по окончании сражения стараются подползти к раненым русским и стреляют по ним.
— В меня желтолицый выстрелил, да промахнулся, — говорил один из раненых, — ну да я его ошарашил так, что было моих сил, шанцевым инструментом…
Какое зверское остервенение!
Воздушные шары в Забайкалье.
Как известно, из Забайкалья то и дело шли, если не идут и теперь, известия о появляющихся тут и там японских воздушных шарах.
Я говорил с местным жандармским полковником, производившим расследование по этому поводу.
— Всё это оказалось вздором, плодом разгорячённого воображения обывателей…
Один допрошенный им солдатик показал, что видел шар величиною с вагон, но какой он был формы, точно определить не мог… Один капитан пограничной стражи рассказал ему, что он видел очень низко на горизонте блестящий шар, казалось паривший над ближайшей сопкой, но когда он с разъездом въехал на эту сопку, то шар скрылся за следующей сопкой…