Теперь наше положение стало весьма опасным.
«Ну, – Делонг нарочито бодро спросил Данбара, – что вы обо всём этом думаете?»
«К завтрашней ночи судно либо будет под льдиной, либо на ней», – ответил тот.
Так оно и случилось.
После того как корабль был отбуксирован несколько вперёд и пришвартован в небольшой полынье, обеспечивающей минимальную защиту, вся команда, кроме вахтенных, легла спать. На следующее утро около семи часов утра оторвавшаяся льдина приблизилась к нам, но снова, будто равнодушно испытывая наше везение, отступила. Позавтракав, несколько человек по традиции отправились на охоту, оставив остальных размышлять о нашем затруднительном положении. Лёд снова приблизился, на этот раз прикоснувшись к кораблю и слегка сдавив его, будто намереваясь проверить его прочность. Бедная «Жаннетта» застонала, и наступающая льдина, явно удовлетворённая, ослабила свои объятия. Между тем ни у офицеров, ни у команды не было никаких признаков тревоги. Был дан обычный сигнал к возвращению охотников, и они ввалились в каюту, как будто ничего не подозревали о надвигающейся катастрофе. И всё же все полностью осознавали, насколько это неизбежно. Подготовка к такому исходу велась с того момента, как мы вошли в сплошные льды; у каждого офицера и матроса были свои обязанности, и поэтому, когда это произошло, не было ни шума, ни суматохи.
Около трёх часов дня лёд был тих и неподвижен, ярко светило солнце, а судно выглядело настолько живописно, что Делонг велел мне достать фотоаппарат и сфотографировать его. Во время путешествия я выступал в качестве фотографа и сделал несколько прекрасных снимков, все они, однако, были потеряны вместе с кораблём. Пока я проявлял фотопластинку в тёмной комнате, на свои посты вызвали всех, кроме больных, всем свободным от вахты приказали покинуть корабль. По указанию капитана кормовой флаг подняли на верхушку мачты, спустили за борт лодки и сани, палатки, провизию и другое снаряжение и разместили всё на льду примерно в пятистах ярдах от края льдины. Доктор Эмблер взял на себя заботу о больных и с помощью нескольких человек перенёс своё медицинское хозяйство. Единственным пациентом, который действительно нуждался в помощи, был мистер Чипп, все старались помочь этому всеобщему любимцу. Всё проходило спокойно, но энергично, всем руководил Делонг, невозмутимо куривший свою трубку на капитанском мостике.
По мере того как лёд продолжал свой натиск, судно всё больше и больше кренилось, пока не стало уже невозможно стоять на палубе, не держась за что-нибудь. Вахта на баке уже поужинала, и остальные собирались последовать её примеру, как вода внезапно начала подниматься так быстро, что многие не смогли подняться по трапу и были вынуждены вылезать через вентиляционные люки на палубе. Так что те из нас, кто работал на льдине и палубе, остались без последнего ужина.
Наконец все покинули судно, Делонг спрыгнул на льдину и, помахав фуражкой, крикнул: «Прощай, дружище!» Затем последовал приказ, чтобы больше никто не пытался подняться на борт.
Теперь мы приступили к подготовке нашего лагеря и установке палаток, как это было спланировано месяцами ранее, экипажами лодок под командованием офицеров, заранее назначенных, за исключением лейтенанта Чиппа, чья палатка, по причине его болезни, была передана под командование мистера Данбара. На судне было четыре лодки: первый куттер[17] (с двумя палатками для экипажа), второй куттер, первый вельбот[18] и второй вельбот; но, учитывая долгий путь, который нам предстоял, прежде чем мы могли бы встретить открытую воду, если, конечно, мы вообще её найдём, капитан Делонг очень мудро решил взять только три лодки, поэтому второй вельбот, будучи самым громоздким, остался висеть на шлюпбалках. Расставив палатки, сварив кофе и поужинав, мы наконец легли спать.
Итак, мы оказались на льду в пятистах милях от устья реки Лены, нашей ближайшей надежды на помощь, с целым списком больных и ограниченным запасом продовольствия. И всё же, хотя никто не сомневался в серьёзности нашего положения, никто и не унывал, настроение у большинства было приподнятое, и вскоре после того, как боцман дал отбой, лагерь погрузился в сон.
И все мы были благодарны судьбе за то, что постелили наши постели на снегу, а не под водой, где простой моряк так часто находит свой вечный покой. Простой трудяга матрос! Ты ворчишь, когда ясен день и жизнь прекрасна, и веселишься в час опасности и бедствий!..
17
Куттер (англ.
18
Вельбот (англ.