И вот, приготовив чайник на случай, если опасения Джека Коула оправдаются, мы были готовы проверить эффективность нашего якоря. В этот момент мистер Даненхауэр спросил меня, позволю ли я ему развернуть лодку на другой галс. Я немного поколебался и ответил, что нет, я сделаю это сам. Но в следующее момент, подумав, что, если в морском искусстве есть какой-то особый смысл разворачивать лодку при штормовом ветре, о котором я мог не знать, а он, как профессиональный моряк, знал, и что мой долг как командира воспользоваться им, как и любым другим шансом, который мог бы обеспечить безопасность моих людей; поэтому я удовлетворил его просьбу, оставаясь, однако, рядом на случай какой-нибудь неожиданности. Весла были подняты, рулевому приказано следить за волной, а якорь перенесли на нос и вручили кочегару Бартлетту. Канат свернули бухтой у него под ногами, и приказали ждать нашей команды бросить якорь за борт. Морякам хорошо известен факт, что морские волны следуют друг за другом по три; то есть после большой волны две следующие наверняка будут такой же высоты, по крайней мере, на вид. Когда такая последовательность прошла, потребовалось лишь мгновение, чтобы выполнить «Право руля! Травить шкоты! Убрать парус!». После чего последовал приказ: «Левая табань, правая на воду!»[29], но прежде чем мы успели развернуться, на нас медленно и неотвратимо обрушилась огромная волна. Изо всех сил вычерпывая воду, мы держали лодку кормой к волне и, дождавшись затишья, снова начали разворот. Когда лодка оказалась носом к волне, Бартлетт швырнул якорь за борт. В этот момент лодка нырнула носом вниз, и я увидел, как Бартлетт потерял равновесие и упал вперёд, прямо в волну. Но одной рукой он успел ухватился за фалы, свисающие с мачты, и в следующее мгновение, когда лодка поднялась на вершину волны, он повис на этих верёвках, полетел назад к мачте и накрепко вцепился в неё. У меня сердце чуть не выскочило из груди, когда я увидел этот отчаянный кульбит – если бы он упал за борт, то судьба его, несомненно, была бы печальна, несмотря на всю его силу и выносливость. Какое-то время мы кое-как удерживали нос лодки против волн, но якорь оказался слишком лёгким, он поднялся на поверхность и его быстро понесло на подветренную сторону. Лодка, удерживаемая на месте только вёслами, раскачивалась, черпая бортами воду, а Джек Коул заладил своё обычное «Я же говорил!». Однако я был наготове, и тут же пустил по якорному фалу приготовленный медный котелок, который тут же затопил якорь и заставил его работать нужным образом. Теперь можно было поднять весла в лодку и снова установить по бортам защитные брезенты.
Как долго мы должны были дрейфовать на якоре теперь полностью зависело от того, сколько продлится шторм. Мы к тому времени уже чертовски устали от борьбы с волнами и непрерывной работы помпой, вёдрами и котелками. Чтобы было рулевому удобнее работать с румпелем, мы с Даненхауэром освободили наши места на корме. Я разделил людей на две вахты, приказав Коулу и Бартлетту присматривать за передней частью лодки, а Личу, Уилсону и Мэнсону регулярно по два часа дежурить на руле. Остальным велел лечь на сиденья и хорошо отдохнуть. Заснуть было вряд ли возможно, но было большим облегчением хотя бы размять и согреть наши затёкшие и замёрзшие конечности. Брезенты по бортам были ненадёжной защитой, брызги от них летели с обоих бортов. Время от времени раздавалось: «Быстро, быстро, волна идёт!» и мы, ослабевшие от голода и жажды (у нас не осталось воды), снова принимались вычерпывать воду из нашего судёнышка, прежде чем нас накроет и окончательно потопит следующая волна. А в промежутках – колючие ледяные брызги. Так мы провели всю ночь, и к рассвету шторм всё ещё не утих. В аптечке была кварта бренди и бутылка виски, и когда один человек попросил выпить, а другие горячо поддержали его, я достал виски и попросил Бартлетта разделить её поровну между десятью мужчинами; мне самому пить не хотелось, и я даже огорчился, что кому-то это так необходимо. В распределении напитка Бартлетт слишком либеральничал, так что, к несчастью для себя, остался вместе со мной без глотка.
29
Команда гребцам, означающая: греби вёслами вперёд по правому борту и назад по левому! –