Теперь обескровленный батальон пробивался из окружения, и долг командира повелевал Поздышеву сберечь уцелевших бойцов. Собственно, того же требовал приказ майора Астахова. Поздышеву вдруг вспомнились его жесткие слова: «Вы должны задержать немцев на сутки». Белесые глаза Астахова глядели на комбата сурово и непреклонно, как бы досказывая недосказанное: «Любой ценой — даже ценой жизни…»
«Что ж, мы выполнили приказ, — думал Поздышев. — А цена?..» Лицо у комбата вдруг задергалось, как после контузии, и, чтобы скрыть волнение, он отвернулся и отошел в сторону, пропуская идущих цепочкой красноармейцев. Когда нервный тик прошел, Поздышев стал наблюдать за движением колонны. Люди шли усталые, изнуренные бесконечными переходами, внешне невзрачные, но Поздышев знал: эти люди, все до одного, дрались как герои. Поздышева так и подмывало сказать им что-то теплое, ласковое, но, как ни странно, таких слов он не находил, все как будто выгорело, истлело у него внутри, и, постояв минут десять, комбат поспешил в голову колонны. Из груди его хрипло вылетело лишь сухое и привычное:
— Вперед! Вперед! Не растягиваться!
Откуда-то из чащи леса вынырнул лейтенант Жердев. Обросший щетиной, с ввалившимися глазами, но, как и всегда, подтянутый и строгий. Он вполголоса доложил:
— Лес кончился, товарищ комбат. — Жердев достал карту и ткнул в нее пальцем: — Вот здесь.
Поздышев нахмурился:
— Но тут же…
— Старые карты. Врут, — буркнул лейтенант.
Посоветовавшись с Жердевым, комбат решил изменить направление и двинуться в обход поля. Быстро пересекли лощину, достигли небольшого болотца и вдруг увидели четкие следы гусениц. Жердев послал по направлению следа разведчиков. Скоро они вернулись: оказывается, лес впереди набит танками и бронетранспортерами. Пришлось повернуть обратно и взять еще левее за лощиной, чтобы обойти опасное место. Поздышев понимал, что они кружат, что продвижение вперед незначительно, но другого выхода не было. Хорошо еще, что разведчики вовремя обнаружили эти следы через болотце и скопление немцев в лесу. Допусти они оплошность — началась бы схватка, возможно последняя для них, так как у немцев и танки, и бронетранспортеры.
Всякий раз когда удавалось ловко обойти скопление немцев, Поздышев добрым словом поминал Жердева: лейтенант и его разведчики не только своевременно предупреждали об опасности, но и находили пути для дальнейшего продвижения вперед. «Повезло мне с Жердевым», — думал в такие минуты Поздышев. Действия разведчиков прибавляли ему уверенности, и на какое-то время капитан даже отвлекался от обычных своих размышлений и вспоминал другое время, семью.
Когда началась война, Поздышев находился в отпуске, косил сено у тестя в Харьковской области. Ему удалось выехать и добраться до штаба округа, а оттуда — в свою дивизию. Жена и двое детей остались в деревне, и думы о них постоянно переплетались у Поздышева с тем, чему он оказался свидетелем здесь, встречая на дорогах беженцев, видя сгоревшие избы, слыша детский плач. Горькие мысли одолевали комбата: как-то там его малыши?
Поздышев ни с кем не делился своими мыслями о семье: считал, что такие разговоры к хорошему не приведут — только взволнуют человека и тем самым снизят его боеспособность, внимание. У многих ведь имеются семья, дети. Поздышев и сам старался отмахнуться от воспоминаний о жене, детях, но не всегда это ему удавалось.
Лес, по которому они теперь шли, был густой, настоящий. Высокие сосны и ели перемежались многолетними дубами, а то вдруг возникали молодые березовые рощи с белеющими, как свечи, ровными стволами. В заросшей орешником ложбине разведчики обнаружили родник. Поздышев разрешил бойцам наполнить фляги и утолить жажду — во рту и у него пересохло, язык еле ворочался.
— Привал бы сделать, — сказал подошедший Лубянов, кося глазами на комбата.
— Никакого привала. Попьем воды и дальше, — отрезал Поздышев.
Солдаты жадно пили прозрачную ключевую воду. Некоторые промывали глаза, воспалившиеся от пыли и пота, кто-то поливал на голову, освежаясь.
— Ах, хороша водица!
— Ах, благодать!
— Да куда же ты прешь, черт! — ругался маленький круглолицый сержант Кажаев, отклоняясь от тыкающейся ему в спину винтовки.
Передавали котелки с водой вперед — для комбата и других офицеров. Многие пили по второму разу. И все как будто повеселели. Как будто сил прибавилось. И снова батальон двинулся дальше.