Выехали в центр, задержались перед сигналом светофора. Должен открыться переулок, что тогда вел к базару, но от центра уходил проспект. Мостовая была разделена газончиком, и меж цементными плитами уложили дерн; вдоль тянулись троллейбусные ветки, а поперек перекинулись подвесы со знаками движения; и рынка на месте не оказалось; улица была прямая, как провели ее на чертеже, и в перспективе сгущались столбы с бетонными стойками и железными окончаниями, загнутыми к мостовой; старые постройки были принижены или вовсе снесены, и улицу оформили здания простые и легкие… К этому, конечно, глаза привыкли. Куда ни пойдешь, всюду много построили. Строят по всем направлениям и на разных почвах, взрывают скальный грунт — и тоже строят. И север с востоком не хуже, чем земли умеренного климата; где бы люди ни жили, стоят большие дома… Пока не зажегся зеленый свет, люди спешили пересечь улицу. Время подогнуло фигуру женщины, и казалось, будто старушку перетягивает хозяйственная сумка и она сейчас упадет с разгону. Молодая мать перевезла коляску. Девушка с красивыми ногами пустилась рысцой, закидывая внутрь коленки. А вот прошел ветеран в соломенной шляпе и с орденскими колодками на пиджаке, он был человек немолодой, но ступал твердо — от уверенности, что заслужил уважение, и от привычки к солдатскому шагу.
Королев смотрел на прохожих: его земляки зажили неплохо, и у них у всех стал интеллигентный вид. Уличные разбойники вывелись; нет нужды и зла, и подростки не крадут деньги у старух. А подростки, у которых стрижка как у пуделей плюс глупость и самоуверенность, — тоже никакие не разбойники, просто пока балбесы. Им нужно стать мужчинами. Когда ребята об этом не догадываются, их жизнь может сложиться грустно. Если они догадываются позже, то все-таки неплохо. Но есть, что никогда не догадываются и мужают все равно, только как люди вредные.
— Вот здесь, — произнес Королев. — Место это трудно узнать.
Мария его поняла, и Королев показал водителю:
— Я говорю, там был рынок.
— Рынок был, — кивнул водитель и спросил: — Куда везти?
— Сперва в адресное бюро. Узнаем, где теперь проживают бывшие жулики.
— А у тебя к ним что за дело? — поинтересовался водитель.
— Представьте себе, я Король, — ответил пассажир. — Как-то мы обокрали одну старушку и напились как свиньи. А Кот меня ударил финкой Балды.
Оба оказались на месте: Баландин Александр и Котов Анатолий.
— По правде говоря, я не ожидал, — сказал Королев.
Но женщина, засевшая на улице в ларе с темными стеклами, протянула ему листок с адресами. Он взял, прочел и деловито убрал справку в карман пиджака. Деловитость эта показалась Маше неискренней, а когда возвратились в такси, он произнес:
— Интересно только, как мы повстречаемся, трое перевоспитанных негодяев.
— Ты боишься? — спросила Мария.
— Да, я не знаю, что им скажу.
— Это выйдет само собой.
— Увидим.
Он назвал адрес писателя Ильина. Нашли дверь закрытой, узнали, что писатель у себя на даче. После этого направили машину к гостинице; поместились в номере и, умывшись с дороги, поели в ресторане.
Был хороший вечер. Свет получал вишневый оттенок, и на стене, искаженные перспективой, обозначались тени Василия и Марии. Звуки, доносившиеся с улицы, включали шелест колес об асфальт, тарахтенье моторов, чьи-то восклицания и стук каблуков прохожих. И все очень не походило на те места, откуда Королевы приехали, — и солнечный свет, и пейзаж за окном, и звуковой фон…
Они поселились на Дальнем Востоке, на полуострове. Их поселок стоял на берегу бухты и зимой обдувался ветрами, обладавшими разрушительным напором. Поселок обходили сопки, поросшие уссурийской тайгой. В одном месте побережья, завалив мелководье щебенкой, песком и землей, первопроходцы расположили корабельные стапели и цехи, пирс и специальную доковую камеру. На стапелях ремонтировали корабли. Их потом затаскивали в камеру, которую заполняли водой. После корабли отводили к пирсу и достраивали на плаву.
Если в выборе дела основанием считать удовольствие, то у Королева такое основание имелось. Он старался быть хорошим инженером, понимал в своем деле толк, и это соотносилось с его желанием сделаться хорошим писателем. Чтобы как следует написать про тот же корабль, надо чувствовать многое, тогда рассказ выйдет правильным, и тому, кто станет его читать, будет все понятно и удивительно…