— Он шутит, Саша, — сказал Беридзе, посмеиваясь. — Не сердись на него. У него зуб под коронкой болит. А ты, боцман, не рычи.
Штурман пожал плечами.
— Пусть не суется со своей изжогой, — боцман закурил сигарету, отвернувшись от ветра, и подержал за щекой дым, послюнявил мизинец и заклеил на сигарете расползшийся мундштук.
— Видимость никуда не годится, — произнес капитан, переводя бинокль вдоль линии горизонта. — Самолет трудно разглядеть. Как в парилке видимость. Очень редкий для этих мест мороз.
— Климат стал хреновый, — сказал боцман и съел еще одну таблетку, полизал языком и проглотил как мученик фармацевтической науки. Как плохо Саша не был настроен, он не удержался и хихикнул. Боцман в ответ пожевал губами и, пощупав перевязанную скулу, тихо, но внятно сказал: — Бестолочь.
— Как думаешь, где просачивается вода? — спросил капитан.
Боцман хлюпнул носом и, сняв рукавицу, поправил на шее шарф:
— Скорее всего, в районе второго трюма. Когда стояли в бухте, там обшивка сильно трещала. Наверное, полетели заклепки. Обшивка старая.
Пароход поплавал по морям и океанам немало. Теперь он постарел и в скором времени должен был встать на заводе, чтобы его там разрезали на металлолом.
— Хорошее судно, — сказал Беридзе, помолчав. — Маневренность хорошая. Скорость неплохая. Два моих парохода немцы потопили в Атлантике, а этот — нет. Благодаря скорости и маневренности.
— Коробка свое отмолотила, — сказал боцман, — Пора на пенсию.
— Да… Жалко расставаться. Я на нем плавал чуть не всю войну и вот, считай, после войны уж двадцать лет.
— Мне не жалко.
— К пароходу привыкаешь, — сказал капитан. — К качествам его привыкаешь. К обстановке привыкаешь.
Боцман непримиримо объявил:
— Я хочу поплавать на новом пароходе. Чтобы каюта была красивая и ржавчины было поменьше, А то надстройку побелили недавно, а она снова в «петухах».
— Летом примем новый пароход, — сказал Беридзе.
— До лета сперва надо дожить. А у меня зуб болит.
— Доживем, боцман, Летом поедем в Финляндию. Там для нас строят лесовоз. В пароходстве мне предложили его принять. Сашу тоже возьмем. Пойдете, Саша, плавать с нами на новом пароходе?
— Пойду, — ответил штурман и, передернувшись от внутреннего холодка, подумал: «Надо взять себя в руки, иначе заметят. Полезно глубоко вздохнуть и подержать воздух в легких».
— Он что-то не по погоде бледный, — заметил боцман. — Одни уши красные.
Саша смело встретился с ним глазами и промолчал.
Герасимов плюнул через ограждение мостика и произнес:
— Возьмем Сашу. Пусть фотоаппарат свой захватит. Подвиги нам будет фотографировать. Он все ждет, когда начнутся подвиги.
— Я лед фотографировал, — отозвался Саша с достоинством. — Потому, что это красиво.
— Красиво? Вы сказали, что это красиво? — переспросил капитан.
— Красиво.