Вероятно, через какое-то время ночной сторож направится с обходом. Возможно, здесь оставались студенты, работающие в лаборатории. Но пока что Томас никого не видел, и у него возникла уверенность в том, что он здесь совершенно один. Насколько Найт мог заметить, ни камер наблюдения, ни вообще каких-либо устройств сигнализации за исключением датчика движения, зажигающего фонари на стоянке, здесь не было.
Кабинет Ватанабе находился на этом же этаже в самом конце коридора. Томас подергал за ручку, но дверь не шелохнулась. Во всем здании она была единственной с двумя замками. Один на ручке и другой, запирающий засов. Найт не владел мастерством отпирать замки булавкой, не имел волшебного электронного устройства, с помощью которого можно было бы открыть засов, но он знал, какую науку изучают в этом здании, быстро оценил прочность двери и принялся дергать все остальные на этаже.
Комната уборщиц оказалась не заперта, но Томас не нашел там ничего полезного. Затем он попал в пустующий кабинет, заставленный старой мебелью и набитыми битком шкафами. Наконец Найт отыскал кладовку, выбрал то, что было ему нужно, и вернулся к кабинету Ватанабе.
Отпрянув назад, Куми прижала палец к надвигающимся губам знаменитого археолога, игриво отгоняя его.
— Терпение, — сказала она. — Все бывает гораздо лучше, если приходится потерпеть.
— Это зависит от того, как долго приходится ждать, — обиженно проворчал Ватанабе, тем не менее вернулся на место и даже выдавил улыбку.
— Наверное, вам в связи с вашей работой приходится много путешествовать, — заметила Куми. — Расскажите мне о ваших поездках. — Она предложила эту тему как следующую ступень в игре, еще больше распаляя Ватанабе.
— Я провожу много времени в Корее, — сказал тот.
Куми высокомерно фыркнула.
— А что-нибудь более экзотическое? Европа? Франция? Италия?
Его глаза сузились, затвердели, он скинул свою пьяную неловкость.
Куми поспешила на попятную и томно произнесла:
— Я там никогда не была. Прага. Я слышала, там очень красиво. Мне так хочется туда съездить. Или в Вену.
— Я бывал в Италии, — расслабляясь, сказал Ватанабе. — Там грязно. Мерзко. Особенно в Неаполе.
Куми с трудом сдержала возбуждение, готовое выплеснуться на лицо. Ватанабе пристально смотрел на нее.
Дело не обещало быть аккуратным и тихим, но Томаса наполняла решимость проникнуть в кабинет археолога. Вставив конец мотыги, обнаруженной в кладовке, в щель между дверью и косяком, он надавил на длинную рукоятку, используя ее в качестве рычага. Деревянный косяк тотчас же треснул. Чуть передвинув мотыгу, Томас повторил то же самое движение. Весь косяк расщепился и выгнулся, вырываясь на полдюйма из стены. Найт давил, отгибал, ковырял плоским концом мотыги, пока у него под ногами не собралась груда щепок, после чего дверь наконец уступила под ударом плеча.
Она распахнулась, открывая просторный, утилитарно обставленный кабинет с металлическим столом, на котором теснились компьютер, телефон и факсимильный аппарат, и несколькими массивными стальными шкафами. Кроме того, там был длинный лабораторный стеллаж, заставленный коробками, пробирками с химическими реактивами, двумя микроскопами и другим разнообразным оборудованием, названий которого Томас не знал.
Окно было зашторено. Найт как мог прикрыл выломанную дверь, после чего включил сначала фонарик, затем компьютер. Пока тот загружался, он быстро осмотрел помещение, сам точно не зная, что искать. Все шкафы были заперты, и не было никакой надежды открыть их с помощью мотыги. В углу у двери стояли упаковочные ящики, из них два больших деревянных, наполненных только стружкой, с тщательно сорванными транспортными накладными.
Один из ящиков письменного стола оказался незапертым. В нем лежало несколько папок с листами, покрытыми числами и формулами, с примечаниями на японском языке, слишком сложном и наполненном техническими подробностями, чтобы Томас смог в нем разобраться. Однако в одной папке встречались числа, относящиеся к каким-то трем различным образцам, обозначенным цифрами и буквами как «4F», «12А» и «21А».
Первая страница начиналась с уравнения: