— Ты спасла жизнь мне и еще многим людям, — остановил ее Томас.
— Если бы мы действовали быстрее, возможно, нам удалось бы остановить все самолеты.
— А вдруг ни одного? Тогда меня сейчас не было бы в живых, как и всех, кто находился на борту «Нары».
— Но твой друг…
— Умер с достоинством и сознанием выполненного долга, — сделав над собой усилие, сказал Томас.
Дебора молчала, да и Найт какое-то время также не знал, что сказать.
— Эта рыба вызвала большой интерес, — наконец заговорила женщина, ухватившись хоть за что-то. — Во время обстрела якобы погибли все особи, но ученые уже требуют передать им останки.
— Будет очень горькая ирония, если выяснится, что эти рыбы были последними, — заметил Томас. — Но как знать? Быть может, в этих местах или где-нибудь еще обитает другая популяция.
— В газетах говорится, что до окончания срока место Девлина в сенате займет его жена.
— Надо бы ей написать или даже навестить ее в Чикаго. Мы с ее мужем расходились во взглядах практически во всем, но он был человек честный и принципиальный. Жаль, что я понял это, когда его не стало в живых.
— Да, такова смерть, — согласилась Дебора. — Она меняет восприятие жизни.
Томас кивнул и улыбнулся, сознавая, что она его не увидит, но поймет.
— Останки Эда здесь, — сказал он. — Конечно, одни кости, но я рад, что они сохранились.
— Когда ты возвращаешься обратно в Штаты? — спросила Дебора.
— Скоро. Надо только будет сделать еще пару вещей.
— Я слышала, попечительский совет школы предложил тебе вернуться на работу, — сказала Дебора. — Ты теперь герой.
— Что ж, это мы еще посмотрим. У меня прямо-таки дар падать с пьедесталов. Хотя не знаю… — Его улыбка померкла, он снова увидел Джима на берегу. — Быть может, на этот раз все будет по-другому.
Томас осушил до дна стакан виски, наслаждаясь каждой каплей, но наливать второй не стал.
2. Неделю спустя
Запечатав ящик, Тецуя Мацухаси вручил его сотруднице таможни. Та улыбнулась и закивала как-то радостно и смущенно, показывая, что его звездный статус поблек еще не до конца. Мацухаси вернулся на поезде в Токио, рассеянно размышляя, не навестить ли Ватанабе в тюрьме до начала суда, гадая, что сказать своему бывшему наставнику. Он перечитал письмо Томаса с выражением благодарности за отправку данных со спутника Деборе Миллер и с описанием общения с американскими и японскими властями, которые из кожи лезли вон, стараясь взять в толк, что же, во имя всего святого, произошло. Разумеется, Найт восторгался тем, как он, Мацухаси, пошел против своего сэнсэя. Этот поступок мог бы стоить ему карьеры.
Томас пожелал ему успешно защитить докторскую диссертацию, однако, по правде сказать, не могло быть и речи о том, чтобы после случившегося научное сообщество отказало Мацухаси, даже несмотря на довольно скептическое отношение к его работе. Теперь молодого человека ждало великое будущее. Нужно только оказаться достойным его. Давление было значительным, но Мацухаси в деле с Ватанабе узнал многое о себе и сейчас ощущал спокойную уверенность, о чем прежде нечего было и мечтать. Пожалуй, это он должен был благодарить Томаса, а не наоборот.
Быть может, именно это и надо сказать Ватанабе. Возможно, тот его поймет, даже проникнется к нему уважением. Уставившись на дождь, хлещущий за окном вагона, Мацухаси слабо улыбнулся, как ему показалось, впервые за очень долгое время.
3. Три недели спустя
В Фонтанелле было прохладно и темно, хотя вентиляционные шахты, в том числе та, через которую Томас попал сюда давным-давно, в памятную ночь, и пропускали зеленоватый пыльный свет, мягко проникавший в коридоры, заваленные костями.
— Здесь? — спросил отец Джованни.
Кивнув, Томас поставил ношу на каменный пол. Ящик прибыл из Японии сегодня утром, заклеенный официальными печатями. Найт осторожно, почтительно вскрыл его и отступил. Отец Джованни зажег свечу и поставил ее на низкую полку, а Томас стал доставать из ящика черепа и аккуратно укладывать их на каменную плиту.
— Это все? — спросил священник.
— Да, то, что нам удалось найти, — ответил Томас. — Вот самые древние, те, которые Ватанабе подложил в погребальную камеру. А вот эти посвежее, которыми он не смог воспользоваться.
В ящике остался один-единственный череп. По сравнению со всеми прочими он выглядел светлым, чистым, новым.
— Вы уверены, что хотите именно этого? — Отец Джованни вопросительно посмотрел на Томаса.