— Нельзя-съ. Нонѣ у насъ праздникъ. Мы пятницу справляемъ.
— Да вѣдь замараешься въ кухнѣ около печки.
— Вечеромъ послѣ шабаша пойду домой ночевать, такъ на утро въ ситцевомъ къ вамъ приду.
— Нѣтъ, ужъ, милая, ты ночуй у насъ, потому мы вовсе безъ прислуги. Какъ же это такъ ночевать домой? Мы нарочно и взяли тебя, чтобы при насъ была прислуга. Ты ляжешь вмѣстѣ съ дѣтьми.
Дѣвушка задумалась.
— Нѣтъ, ужъ вы, барыня, послѣ шабаша меня сегодня отпустите на деревню. Мы ладимъ на завалинкѣ пѣсни пѣть. У насъ праздникъ.
— Да какой такой шабашъ? О какомъ такомъ шабашѣ ты говоришь, милая? воскликнулъ Клянчишь.
— А послѣ восьми часовъ.
— Да вѣдь здѣсь не заводъ, не фабрика, не полевыя работы. Что такое восемь часовъ? Намъ и послѣ восьми часовъ нужна прислуга. Нужно постели постлать, дѣтей спать уложить. Вы, господа, совсѣмъ не понимаете вашихъ обязанностей. Неужели, Караваевъ, ты-то не знаешь, какъ служитъ домашняя прислуга? отнесся Клянчинъ къ мужику.
— Ну, ступай, Варвара, ступай. Ужъ взялся за гужъ, то не говори что не дюжъ, потрафь господамъ, сказалъ тотъ дочери.
— Да вѣдь парни, тятенька, придутъ къ воротамъ.
— А я ихъ оглоблей отъ воротъ. Ступай. Матка тебѣ старое ситцевое платье принесетъ, ты и переодѣнешься для работы. Я ужо пришлю съ маткой.
Дѣвушка неохотно пошла въ кухню за Клянчиной. Клянчинъ тоже отошелъ отъ мужика. Мужикъ стоялъ и переминался.
— Баринъ! А обѣщанное-то? крикнулъ онъ наконецъ. — Обѣщали за приводъ Варвары стаканчикъ поднести.
— Да вѣдь ужъ я далъ тебѣ давеча гривенникъ на выпивку.
— То особь статья. А вы прямо сказали: приведешь дочь — поднесу тебѣ.
Пришлось мужика угостить водкой.
— Благодаримъ покорно, отвѣчалъ мужикъ, отирая губы, улыбнулся, почесалъ затылокъ и прибавилъ:- Да что бы ужъ вамъ въ задатокъ-то за дочь дать мнѣ тридцать копѣекъ? Разбередилъ я себя теперь вашимъ поднесеніемъ, а наши въ заведеніи у Савелья Прокофьича гуляютъ.
— Нѣтъ, нѣтъ. На пьянство не дамъ. Ступай, съ Богомъ.
— Вѣдь грѣхъ на душу взялъ, дочь родную на работу въ праздникъ привелъ.
— Иди, иди…
— Э, эхъ! крякнулъ мужикъ и лѣнивымъ шагомъ поплелся со двора.
Не прошло и четверти часа, какъ къ Клянчинымъ явилась баба.
— Варварина мать, отрекомендовалась она. — Посмотрѣть на дочку пришла, да вотъ кстати платьишко старенькое ей принесла.
— Ну, вотъ и отлично. Ступай на кухню. Варвара тамъ.
— Вы ужъ, барыня, работой-то ее не невольте. Она у меня балованная.
— Да какъ же тутъ можно неволить? Вѣдь работа домашняя, отвѣчала Клянчина. — Что нужно сдѣлать по дому, такъ развѣ это трудно!
— Ну, то-то… Я мать… Вѣдь свое дите каждой матери мило.
Баба помолчала и прибавила:
— Вы подлецу-то моему деньги за нее не давали? За Варвару, то-есть?
— Нѣтъ, нѣтъ. Просилъ онъ, но мы не дали.
— И не давайте. За деньгами мы вмѣстѣ съ нимъ будемъ приходить, тогда и отдавайте. А то вѣдь онъ пропьетъ. Вы ему ничего денегъ не давали?
— Кажется, мой мужъ далъ ему на чай и стаканчикъ водки поднесъ.
— То-то онъ пьянъ ужъ. Пришелъ домой и хватилъ меня по уху. «Неси, говоритъ, дура полосатая, старое платье Варварѣ». Обидно, что вы въ ночевку-то ее не будете къ намъ отпущать.
— Пойми ты, что мы безъ прислуги.
— Такъ. Это точно. Ну, Христосъ съ ней. Конечно, намъ тоже дѣвушку бы нужно вечеромъ послѣ шабаша мнѣ на подмогу, ну, да ужъ пущай. Вы барыня хорошая, вы и меня не обидите. Ходить буду сюда ее провѣдывать, такъ ужъ навѣрное кофейкомъ и пивкомъ всегда попотчуете.
Клянчина поморщилась.
— Я, милая, вообще просила бы васъ всѣхъ порѣже сюда ходить, произнесла она.
— То-есть, какъ это? Да вѣдь я къ дочери. Неужто же вы и сегодня меня не попотчуете? Вѣдь я поздравить пришла вашу милость.
— Съ чѣмъ? Съ чѣмъ поздравить-то?
— Да какъ же? Дочь, дочь взяли въ работу. Съ васъ спрыски. Безъ этого ужъ, милая барыня, нельзя. Честь имѣю поздравить васъ.
— Спасибо. Ступай въ кухню. Вотъ сейчасъ будемъ чай пить, такъ и тебя съ Варварой напоимъ.
— Вы, барыня, для праздничка рюмочку поднесите.
— Ахъ! Да вѣдь это можетъ вконецъ надоѣсть! Давеча отецъ, теперь мать… вздохнула Клянчина и отправилась за водкой.
— Мать-то важнѣе отца, сударыня. Дочь при матери, а не при отцѣ. Мать-то могла и не отпустить дочь, такъ должны же вы ей за отпущеніе… бормотала вслѣдъ Клянчиной баба.
Поднесли водки и бабѣ.