Прекращение связи с дирижаблем 25 мая, отсутствие каких бы то ни было радиосигналов с борта воздушного корабля в последующие дни (во всяком случае, они не были приняты) поставили мир перед фактом катастрофы, разыгравшейся где-то на севере, скорее всего, как предполагалось по некоторым данным, в районе Земли Франца-Иосифа. Вспомогательное судно «Читта ди Милане» в Кингсбее во главе с капитаном Романья стало основной итальянской спасательной базой.
В нашей стране уже 26 мая стало известно о предполагаемом бедствии экспедиции Нобиле. Наркомпочтель и Центральное гидрографическое управление оповестили все радиостанции, находящиеся на побережье Ледовитого океана, о случившемся и предложили непрерывно слушать позывные дирижабля.
Такое же распоряжение передал Осоавиахим[3] своим радиостанциям и местным отделениям: «Необходимы попытки связи с дирижаблем по радио. Любые сведения сообщайте: Москва, Осоавиахим».
Академия наук срочно известила свои северные и сибирские экспедиции об исчезновении экспедиции. Ленинградские коротковолновики ввели круглосуточное дежурство лучших радистов в эфире.
29 мая президиум Осоавиахима образовал Советский комитет по оказанию помощи «Италии». Его председателем стал Иосиф Станиславович Уншлихт — заместитель председателя Реввоенсовета республики и заместитель председателя Осоавиахима. В состав комитета вошли редактор «Известий» И. И. Скворцов-Степанов, Михаил Кольцов, заместитель нарком-военмора С. С. Каменев, заместитель начальника Военно-Воздушных Сил РККА Я. И. Алкснис и другие товарищи.
Комитет создан советской общественностью. Он включал хорошо известных и авторитетных в стране людей. Не будучи формально правительственным, он благодаря своему составу обладал всеми необходимыми полномочиями для принятия самых действенных мер, мог использовать все те средства, которыми располагала тогда страна.
На первом же заседании комитет обратился к правительствам ряда капиталистических стран с предложением координировать действия по розыску «Италии».
Ни на этот призыв, ни на другие не последовало отклика. На Западе очень многие, особенно в правящих кругах, всерьез считали, что Советский Союз не имеет необходимых для сложнейшей операции спасения в условиях Арктики технических средств и знающих людей, и вместе с тем опасались, что в случае успеха советских спасателей большевики заработают на этом деле громадный политический капитал (как оно потом и случилось в действительности).
Этого боялись, пожалуй, больше всего. Когда «Красин» спас всех потерпевших, американские газеты «Нью-Йорк геральд трибюн» и «Сан», сообщив о самом спасении и прокомментировав его, не назвали спасителей.
Не ожидая ответа, комитет сразу приступил к организации поисковых работ. Единственное готовое в ту пору к немедленному отплытию судно «Персей» (обычный деревянный корабль, имевший лишь несколько укрепленную дубовой обшивкой носовую часть да паровую машину в 250 лошадиных сил) сразу вышло из Мурманска в море. Команде поручили обследование морской зоны от Земли Франца-Иосифа до Новой Земли.
Вместе с этим без промедления началась подготовка ледокольных пароходов «Малыгин» и «Седов» для участия в более основательных поисках.
12 июня «Малыгин» из Архангельска отправился к западным берегам Новой Земли. Одновременно развернулось бешеное по темпам снаряжение самого мощного в мире ледокола «Красин».
К тому времени «Читта ди Милано» установила связь с Нобиле и его группой (после того, как наш радиолюбитель-коротковолновик Николай Шмидт поймал сигналы аварийного передатчика «Италии»). И советский план розысков оформился окончательно.
Были определены два района поисков — восточный и западный. В первом из них «Малыгину» предстояло возможно дальше пройти во льдах на север восточнее Шпицбергена и оттуда, используя самолет, выйти на группу Нобиле. Этот отряд возглавил известный полярник В. Ю. Визе, участник экспедиции Г. Седова. Судном командовал Д. Т. Чертков. Руководил летной группой опытнейший полярный пилот М. С. Бабушкин.
Поиск северо-западнее Шпицбергена предстояло осуществить «Красину».
Подвиг «Красина» начался у причалов Ленинградского порта, точнее, у угольной пристани, куда его отбуксировали к вечеру 12 июня.
То был действительно подвиг, ибо ледокол уже полтора года находился на консервации и команда составляла лишь четвертую часть необходимого для плавания состава.
Для снаряжения «Красина» комитет установил невероятный срок — трое суток.