С. 18. Очен ясна М-р Кинт спарнишком уехали сутра в сюарт
Ч. 19.- Жудкий дощ лет весден парахот на сюарт ззапада 4. п. п.
П. 20 - дощ лет весден
С. 21 - Очень жистокая буря здожем с Юго-Вост - Баражки па фсюду.
Вое. 22.- Парахот ззапада на сюарт в 2 п. п. прелиф очен высок до шол до травы и прибойнай волной Збаламутил вес Плавучий лес уберега. Лет зверзки.
п. 23.- лет вес Ден
в. 24.- снех нагорах на балыпой Зимле трех мачтовая шихуна ззапада на сюарт На буксире у моторки апять сего Дня дощ. М-р Кинт и ево сын вирнулис домой наостроф ввичиру. (так в книге! - ldn-knigi)
Прервал запись, потому что дрова почти прогорели и холодный ветер проникал внутрь сквозь десятка два больших щелей в стенах. Самую хорошую бревенчатую избу, как мне говорили, и то нужно раз в год проконопатить, а моей, сколоченной кое-как, сейчас это просто необходимо. Некоторые щели шириной в четыре-пять дюймов и длиной до двух футов. Чтобы их законопатить, мы набрали много мха, но этот упорный дождь никак не дает ему высохнуть.
Итак, дождь льет, и льет, и льет.
С тех пор как начат этот дневник, не было ни одного ясного дня, и из тех семнадцати дней, что мы живем на острове, всего лишь один прошел без дождя. Один только раз был безоблачный восход. В тот день я проснулся на рассвете и сквозь маленькое квадратное окошко, выходящее к морю, увидел на западе синие, густо-синие горы на розовом фоне неба. Наконец где-то поднялось солнце. Оно тронуло пики и свисающие с них ледники и стало расти и расти, пока не оттеснило в море тени других пиков и все ряды гор не предстали в полном утреннем свете. Сумерки тянутся здесь поразительно долго, пока солнце сползает за горизонт.
ЗАГОТОВКА ДРОВ
Подумать только, что этой зимой мы месяцами не увидим солнца, его лучи лишь едва будут касаться вершин над нами или далеких гор. Странной покажется жизнь без нашего милого теплого солнца!
Не знаю, можете ли вы представить себе, какое это наслаждение быть первооткрывателем! Жить в краю, где любое самое прекрасное место может стать твоим, если только пожелаешь! Намечать и создавать просеки, аллеи, парки и наводить порядок среди дикой природы! Конечно, все, или почти все, уже было сделано до меня. Но, расчищая лес вокруг и совершенствуя свою усадьбу, я тоже испытал это чувство. Что за прекрасная здоровая жизнь!..
Другой день. За стеной бушует буря. Сегодня я заткнул самые большие щели в стене шерстяными носками, свитерами и всякой другой одеждой. Стало так тепло и уютно. Заходил Олсон, и мы долго беседовали. По-моему, его рассказы могли бы послужить материалом для увлекательной приключенческой книги. Стоит лишь взять историю его жизни или хотя бы солидную порцию из тысячи входящих в нее фантастических эпизодов, оформить надлежащим образом - напечатать карту той части побережья, где он больше всего бродил,- и, ничего не меняя, буквально пересказать его историю, в высшей степени правдивую, насквозь пропитанную ароматом этой земли, и я уверен, что никакая другая повесть об освоении новых краев и захватывающих приключениях не сравнится с ней. Олсон - тонкий философ, и собственные критические наблюдения придают его речам благородное достоинство. Когда Олсон в восьмидесятые годы вернулся в Айдахо из первой поездки на Аляску, приятель его, трактирщик, выскочил навстречу ему на улицу и, обхватив, потащил на его обычное место. "Садись-ка, Олсон,-сказал он,-и выкладывай нам про Аляску, все как есть с начала и до конца!" И вот путешественник поведал толпе свою длинную и дивную повесть.
Наконец он умолк.
"Олсон,- воскликнул его друг,- это могло бы составить величайшую в мире книгу, даже если все это вранье!"
СПЯЩИЙ
Ух как злится буря!
Сегодня у меня отлегло от сердца: Рокуэлл, у которого на пальце, по-видимому, ногтоеда, стал поправляться в результате лечения, на которое героически согласился. Я уже мысленно готовился к операции; предполагаемый метод - глубокое сечение до кости. Лечить такие болезни - не шутка, если только не принадлежишь к числу людей типа Олсона; тот, если бы ему причинял беспокойство собственный глаз, не задумываясь, вырвал бы его, а потом, без сомнения, наполнил бы пустую впадину жеваным табаком.
Мы добрались до среды, восемнадцатого сентября.
Этот день был солнечный. Мы с Рокуэллом поплыли на лодке в Сьюард; по пути было остановились, чтобы забрать мотор, который оставили в прошлый раз, но прибой оказался слишком сильным.
В Сьюарде весь берег был усеян лодками, разбитыми или поврежденными во время последнего шторма. Мало того, ледниковая речка, протекающая через город, превратилась в бурный поток; местами смыло ограду, один мост разрушен, железнодорожные пути затоплены, больница окружена водой, ее чуть не унесло течением. На следующий день, когда снова лил дождь, мы видели, как сестры милосердия в своих черных платьях и в болотных сапогах удирали по воде в более безопасное место. Шторм не прекращался и в течение следующих дней. Несмотря на то что я принял, казалось бы, достаточные меры предосторожности относительно нашей лодки, в самый разгар шторма ее подхватило прибоем редкой силы, внесло высоко на берег к другой выброшенной из воды лодке и придавило там тяжелым столбом, вырванным из причала. Впрочем, наша лодка уцелела.
В Сьюарде нам с Рокуэллом было скучно. Не для того же мы уехали из дому в такую даль, чтобы жить в этом городишке! Америка не в состоянии представить туристу ничего, кроме красот ландшафта. Все американские города отлиты по одной форме, как бы порождены одним идеалом. В постройках одного и того же периода на востоке и западе страны я не замечал никаких признаков различия в характера и замыслах, ни малейшего намека на традицию, никаких следов влияния местных условий. Ни в одном типичном американском доме или городе, где я бывал, нет ничего, на чем бы не лежал штамп "сделано у нас". В архитектуре Аляски преобладают такое безобразное убожество и банальность, что это почти можно было бы назвать стилем, но и тут она недостаточно уродлива. Где-то в канадских Скалистых горах в совершенно диком месте затерялся городок, состоящий из одной улицы, которая тянется вдоль подножия хребта. Над всеми постройками возвышается двух- или трехэтажное здание Королевского отеля, представляющее последнее слово базарной пышности. Отель и горы! Вопиющая обнаженность этого контраста прямо величественна!
Третьего сентября я писал одному из друзей: "Меня поражает здесь чрезмерно робкое отношение к морю; жители постоянно говорят об опасных течениях и ветрах в тоне, который совершенно непостижим для меня и, думаю, для любого американского рыбака. Все же я должен быть осторожен. Олсон говорит, что зимой иной раз по целым неделям невозможно добраться до Сьюарда. Ну что ж, я поверю этому, когда попробую и влипну сам".
И вот тремя неделями позже, во вторник, двадцать четвертого сентября, мы в Сьюарде. Утро было тихое, дождь перемежался с солнцем, но день казался подходящим для возвращения на остров. Нам с Рокуэллом стоило порядочных усилий спустить лодку на воду, так как из-за отлива ее пришлось далеко втащить. Но в конце концов мы справились с этим, погрузили наше добро, а именно: два больших ящика с бакалеей, пятьдесят девять фунтов репы, печку, пять железных печных труб, ящик с досками для картин, двести футов багета размером дюйм на два дюйма, чемодан, лыжи и еще несколько пакетов и свертков.
Ровно без четверти одиннадцать мы отчалили. В этот самый момент солнце распрощалось с нами на весь день, и начал сеять беспрерывный мелкий дождь. Примерно к концу третьей мили нас нагнал на моторной шлюпке рыбак, направлявшийся на свою базу милях в трех дальше по берегу. Он взял нас на буксир и, когда мы добрались до базы, пригласил к себе на чашку чая; рыбак оказался англичанином. Вопреки благоразумию я согласился на эту задержку.
Сытно пообедав, мы оставили его бухту в два пятнадцать. Дождь продолжал моросить, и слабый бриз тянул с северо-востока. Нам предстояло пройти на веслах еще семь миль. Близ Каиновой Головы нас атаковали южные шквалы, и какое-то время мы сомневались в истинном направлении ветра. Взяли курс прямо на Лисий остров и тут же почувствовали в лицо восточный ветер, который пришлось с трудом преодолевать. К счастью, я предвидел усиление ветра и решил, не теряя времени, продвинуться как можно дальше, держась подветренного берега. Тем временем начался отлив, и я надеялся, что течением нас поднесет к острову. Мы продвигались хорошо, но вскоре на нас стали обрушиваться сильные порывы ветра.