Матрос ушел в свой кубрик. Мы снова остались одни. Каждый думал, что в ближайшем порту нас всех спишут с судна.
— А кто же дальше будет кочегарить? — спросил Фред. — Все это лишь полбеды. «Бульдогу»-то ведь тоже надо как-то выкручиваться. В последнюю вахту он опросил меня, что я могу оказать о кормежке. Я ничего не ответил, только оттянул нижнюю губу, чтобы показать десны. Все же прекрасно знают, как начинается цинга.
С мостика до нас донесся свисток. Это означало, что появился боцман. Итак, наш удар попал в цель. Ну теперь-то они ему выдадут по первое число! У меня вдруг стало сухо в горле. Жорж подвинул мне кружку с чаем. Наконец вошел боцман. Должно быть, не слишком-то ему хотелось идти в кубрик к кочегарам. Остановившись в нерешительности, он молча жевал табак. Развалясь на койке, блаженно почесывая волосатую грудь, Ян спросил с ухмылкой:
— Ну что, боцман, никак не решишься объявить, что завтра нам выдадут швейцарский сыр, салями и свежие яйца?
Боцман не знал, что и сказать. Неуютно он себя чувствовал. Мы откровенно насмехались над ним. И то оказать: таким растерянным мы его давно не видели! Его счастье, что наступило время смены вахт. Только это и выручило боцмана в столь щекотливой ситуации Кто его знает, что он доложит кэпу? Однако о нашем непочтительном обращении с ним явно постарается умолчать…
Все было как обычно, когда мы опускались в котельную. Чад, пылающий уголь в раскрытых дверцах топок, сумасшедшая жара. Красная пелена застлала нам глаза, виски сдавило, славно железными обручами. Донкимен, как я всегда при смене вахты, прошел через машинное отделение, чтобы не встречаться с Мак-Интайром. Он быстро поднялся наверх. Во взгляде, которым Джонни одарил нас, я прочел явную издевку. «Что он замыслил?» — мелькнуло у меня.
Через отдраенную машинную переборку я услышал, как второй машинист сказал стажеру:
— Эй вы, сухопутная крыса, через пять минут мы пересечем экватор! Быстрей бегите на мостик, глядишь, перехватите еще стаканчик виски.
Мне снова вспомнился злорадный взгляд донкимена. Может, он приготовил кому-то из нас хитрую «экваториальную купель»? Я подошел к Мак-Интайру, чтобы предупредить его. Но ирландец меня не слушал. Он энергично управлялся с тяжелой лопатой, будто это была простая поварешка. Ян, как раз собиравшийся приложиться к чайнику с водой, остановился на мгновение, с любопытством глядя на него.
— Полундра! — заорал вдруг Мак-Интайр как оглашенный.
Я услышал громкое шипенье где-то у входа в кочегарку. Мак-Интайр гигантским прыжком метнулся в угол бункера и налетел на меня. Я споткнулся о кусок угля и растянулся на полу. Через решетку люка в кочегарку — прямо в раскрытую дверцу топки — ударила струя воды. Ив топки с гудением вырвался двухметровый язык пламени. Ян закрыл лицо руками, но слишком поздно. Пламя ожгло его тело. Содрогаясь, он упал на залитый водой днищевый настил. Тщетно пытались мы поднять его. Не отрывая рук от лица, Ян уткнулся головой в уголь.
Мак-Интайр захлопнул дверцу топки и сказал:
— Экваториальная купель. Привет от донкимена. Предназначалась мне. Позови машиниста.
Я подбежал к двери в переборке, ведущей в машинное отделение.
— Господин Шаллен, скорее! С Яном Гуссманом несчастье. Сверху плеснуло водой, и это при спокойном-то море! Пламя вырвалось наружу и опалило Яна.
— Тащите его наверх, да смотрите поосторожнее, — это было единственное, что я услышал в ответ.
Не произнеся больше ни слова, Мак-Интайр наклонился и, словно легкий узел с бельем, взвалил отбивающегося Яна на плечи Осторожно поднялся со своей ношей наверх…