— А уже шахматами интересуется?
— Кругом все говорят, вот он и усвоил. Шустрый такой…
— Феноменально! — вытаращил глаза гроссмейстер.
— Можно вопрос? — раздался отроческий голос из зала.
— Вообще-то, товарищи, — помялся гроссмейстер, — я попрошу вас задавать вопросы в письменной форме, после лекции я на них отвечу. Но раз уж тут произошла заминка, то в виде исключения первый вопрос можете задать устно.
— Маэстро, какой у вас коэффициент Эло?[1] — спросил подпасок Алви.
В это время к трибунке со стаканом воды подошла Тумиша.
— Ты что, до сих пор не узнала меня? — тихо спросил ее лектор. — Это я, Жума, твой супруг перед аллахом.
— Ах! — Тумиша выронила стакан.
— Операция затягивается. И я лично прибыл сюда, чтобы обеспечить нашим людям еще тридцать — сорок минут спокойной работы дополнительно.
Тумиша хотела спросить, не отменяется ли теперь выдача на растерзание работников клуба и, в частности, его заведующего, но постеснялась. Вместо этого она пошла за новым стаканом воды.
Публика ждала, понимая, что нетактично требовать ответа, когда гроссмейстер хочет утолить жажду. Когда Тумиша вернулась со стаканом, Жума, не шевеля губами, спросил ее:
— О чем этот юный болван допытывается? Что за коэффициенты?
— Не знаю, — чуть слышно ответила Тумиша.
— Ты же директор Дома культуры. Должна знать. Зачем мы тебя выдвинули на такую ответственную работу?.. Может быть, он имеет в виду коэффициент полезного действия?
— Не знаю, — еще тише пролепетала завклубом.
— Или это что-то связанное с составом крови?
— Не знаю…
— Ну, хорошо, иди, — по-прежнему не шевеля губами, шепотом сказал Жума. — И немедленно сделай то, что случилось в первой и восьмой партиях матча Фетросян — Пишер.
— Петросян — Фишер! — пропищал из своего одеяльца беззубым ртом маленький Османчик.
«Ах, разбойник! — выругался про себя Жума. — Какой слух у душегуба!» Хаза, видя, что ее мальчик несколько возбужден, сунула ему в рот соску.
Тумиша не поняла, что она должна сделать, но переспросить святого шейха не решилась. В смятении и тревоге она села за стол рядом с Хазой, неизвестно на что надеясь.
Жума сделал два глотка, поставил стакан и сказал:
— Прежде чем ответить на вопрос о том, какой у меня коэффициент ЭЛО, я должен сообщить вам, какой у меня показатель РОЭ…
— Заодно и о давлении! — крикнул кто-то из аксакалов, кажется, старший пастух Умар.
— И не наблюдается ли у вас, маэстро, явление аритмии!
— А также сердечной недостаточности!
— И умственной — тоже! — бросил Алви.
Жума понял, что дела его плохи. Он метнул негодующий взгляд в сторону Тумиши. Та затрепетала и, склонившись к Хазе, запинаясь от волнения, спросила:
— Дорогая, ты не помнишь, что случилось в первой и восьмой партиях матча Петросян — Фишер?
— А что там могло произойти? — пожала плечами Хаза. — Обе эти партии Петросян проиграл. Правда, в первой у него вначале было лучшее положение, и в восьмой его противник «ловился» по дебюту, но…
— Свет гас! — выплюнув соску, сказал Османчик.
Тумишу словно обожгло. Как она могла забыть! Ведь читала же в газетах, и столько было об этом разговоров!.. Значит, святой шейх требует, чтобы она… Тумиша вскочила и бросилась за кулисы.
— Гроссмейстер! — продолжал сыпать вопросами зал. — Согласно новейшим исследованиям, сколько фигур на шахматной доске?
— Каких? — пожелал уточнить Жума. — Черных или белых?
— Черных, конечно! Белые мы сами можем сосчитать. Вон они!
— Видите ли… — задумчиво произнес Жума, бросив искоса быстрый вороватый взгляд в сторону стола и с радостью заметив, что Тумиши там уже нет.
В зале началось грозное движение. Аксакалы, по цепочке передав толстую кассиршу, на самый край своего ряда, вставали с мест. Вслед за ними поднимались и другие. Встали и медленно двинулись к сцене. А свет все не гас… «Сейчас схватят и будут бить, — подумал святой шейх. — Долго и больно. Как умеют бить только в наших краях».
— Видите ли, — однако же продолжал он, — одни специалисты полагают, что…
Старцы, занимавшие первые ряды, уже начали карабкаться на сцену. Они делали это молча, и потому производили особенно жуткое впечатление.
А Тумиша металась по всему зданию, ища рубильник. Ну, где он? Где?.. Ах, вот наконец за дверью! Она схватила рукоять и дернула на себя. Раздался треск, посыпались искры, и здание погрузилось в полный мрак. Одновременно в кабинете затрезвонил телефон.
Святой шейх швырнул в наседавших аксакалов недопитый стакан, опрокинул на их головы трибуну и, свалив демонстрационную доску, которую какой-то негодяй опять поставил на дороге, ринулся к выходу. Во тьме он налетел на Тумишу.
1