— Не узнаешь? — вдруг спросил незнакомец.
— Не узнаю, — спокойно ответила девушка, останавливаясь.
— А ведь я ищу тебя. Ты — Саша, — он достал из кармана белоснежный платок и стал вытирать разгоряченное лицо. — Аллах всемилостивый, как летит время!
— Время действительно не стоит на месте, — холодно заметила Саша.
— Как ты выросла, крошка моя!
— Позвольте! — возмущенно метнула взгляд девушка.
— Да, да, именно крошка, — ласково повторил обладатель бостоновых галифе. — Я имею право так тебя называть, ибо я — твой дядя.
— Дядя? Родной? — изумленно воскликнула Саша.
— Твой покойный отец Ахмед Легаев был моим двоюродным братом. Но ты же знаешь, что у чеченцев двоюродный брат все равно, что родной. Значит, ты моя родная племянница.
— Но как вас зовут?
— Мое имя Жума Хушпаров.
— Жума?.. Это ваш дом исчез сегодня ночью?
— Мой, девочка, мой, — сокрушенно вздохнул Хушпаров. — Я был в гостях у приятеля, там и заночевал, а утром приезжаю — пустое место! Как это ужасно! Из всего имущества только и осталось, что вот эта жалкая железная коробка, — Жума презрительно кивнул в сторону машины, — да чемоданчик с одеждой.
— Где же вы теперь будете жить? — спросила сердобольная девушка.
— В машине — где же еще! Твердые духом люди жили и в бочке…
— Но это невозможно!.. Я бы с удовольствием позвала вас к себе, но я сама временно живу у дяди.
— У Товсултана Казуева?
— Да, у Товсултана.
— Это мой брат.
— Как так? — опять изумилась девушка.
— Рассуди сама: если он тебе дядя и я тебе дядя, то кто же мы с ним друг другу?
— Действительно, — растерянно согласилась Саша. — Но тогда прекрасно! Пойдемте к вашему брату, и он приютит вас.
— Нет, нет! — замахал руками Жума. — Я никого не хочу обременять… Вот только, если тебя это не стеснит, я оставил бы на несколько дней свой чемоданчик. Ты живешь в отдельной комнате?
— Да, у меня отдельная комната, правда, сейчас мы живем с Верой, моей подругой, она приехала из Грозного погостить. Конечно, вы можете оставить у меня свои чемодан на какой угодно срок.
— А эта Вера, — замялся Жума, — вполне надежная девушка?
— Что значит надежная? — не поняла Саша.
— Ну, хорошо, едем, — заторопился Жума и распахнул дверцу машины.
По дороге, довольно ловко крутя баранку, святой шейх говорил:
— Ты родилась и росла здесь, в Тийна-эвл. А потом осиротела и несколько лет прожила в детдоме. Конечно, ты многого не знаешь в родном ауле. Ну, хотя бы Абдулрешид тебе известен?
— Какой? Старик?
— Вай-вай! Какой! Это же глава всего нашего рода. На нем лежит ответственность за всех нас, в том числе и за тебя…
— Я сама за себя отвечаю, — с достоинством сказала девушка.
— Человек один — ничто, — изрек Жума. — Человек силен только своими родственниками. Чем больше у него родственников, тем он сильнее. Без согласия и ведома главы рода даже волос не может упасть с головы члена этого рода.
— Странные вещи вы говорите, дядя Жума, — усмехнулась Саша.
— Ничего странного. Это священный закон вайнахов. А ты, между прочим, уже многое в своей жизни совершила без ведома главы рода: кончила техникум, поступила в институт…
— На все это я должна была получить согласие какого-то Абдулрешида? — засмеялась Саша.
— Да! — жестко сказал Жума.
— А где он был, этот глава, когда меня отдавали в детдом? — вспылила девушка. — Почему не взял меня к себе? Почему не удочерил? Почему и вы так долго искали меня?
— Дети пророка не должны, не смеют осуждать старших! — молитвенно произнес Жума.
— Да вы, дядя, в своем ли уме?..
Неизвестно, к чему бы привел этот разговор, но тут машина остановилась — приехали.
— Кто-нибудь дома есть? — спросил святой шейх, вытаскивая из багажника большой тяжелый чемодан прекрасной желтой кожи.
— Кажется, никого.
— Ну, и прекрасно… А это тебе, — Жума протянул Саше другой чемодан, по сравнению с первым совсем маленький.
— Что тут?
— Потом посмотришь… Может быть, после этого ты не станешь так сурово осуждать своего несчастного бездомного дядю.
— Мне ничего не нужно, у меня все есть.
— Нельзя отказываться от подарка дяди. Этим можно прогневать аллаха.
Пыхтя и отдуваясь, святой шейх втащил тяжеленный чемодан в комнату Саши и засунул его под ее кровать.
— Все в порядке, — сказал он, отирая со лба пот. — Я надеюсь, никто не будет совать нос в мой чемодан?