Шейху было чрезвычайно отрадно слышать все это.
— Да, да, болтают, — смиренно сказал он. — Но сам-то я точно знаю, что случилось с моим домом: его растащили по камешку, по бревнышку мои враги.
— Враги? — всплеснул руками Сапарбиев. — Откуда у вас враги, товарищ Хушпаров? Да и сколько их должно быть, чтобы в одну ночь растащить целый дом? И наконец, куда они могли бы деть все эти бревнышки?
— О, вы плохо знаете моих врагов, — сокрушенно вздохнул Жума. — Подождите, они еще придут к вам жаловаться на меня или напишут.
— Вы преувеличиваете, — с сомнением покачал головой Али. — Но скажите, где вы теперь живете, где ночуете? Может быть, нужна наша помощь?
— Спасибо, — Хушпаров благодарно склонил голову, — но я обойдусь своими силами, хотя действительно остался гол как сокол. Как у нищего, ничего нет, кроме «Волги»…
— Во всяком случае, если нужна будет наша помощь, звоните, — решительно сказал заместитель.
Еще раз поблагодарив, узнав, когда вернется Ханбеков, заметив, что Сапарби — имя в здешних краях известное и достойное, выразив радость по поводу того, что представитель именно этого рода занимает в районе столь почетный и ответственный пост, Жума наконец распрощался…
Абдулрешид, положив руки и голову на руль машины, крепко спал с улыбкой блаженного умиления на лице. Пришлось его растолкать. Старик проснулся и нехотя передвинулся вправо, ощутив под собой холодную кожу сиденья.
Святой шейх включил мотор. Выжидая, пока мотор прогреется, он сказал:
— Я надеюсь, ты не сомневаешься, что мы с тобой братья?
— Я не сомневаюсь ни в чем, в чем не сомневается мой шейх, — с готовностью ответил старик.
— Очень хорошо, но сейчас этого мало. Надо, чтобы Саша Легаева тоже не сомневалась в этом. Она должна думать, что я брат и тебе и ее отцу.
— Упаси ее аллах от сомнений! Я сделаю все, чтобы она думала так, как нужно нам.
— Ну-ну, посмотрим.
Святой шейх нажал стартер.
Машина, мягко шурша, далеко бросая свет сильных фар, заскользила по дороге в аул.
— Едем к тебе? — скорее приказал, чем спросил Жума.
— Конечно, о почтеннейший! — тотчас с готовностью ответил Абдулрешид, но от главы секты не ускользнула какая-то странная нотка в голосе старика.
Молча проехали километра три.
— Ну? — вдруг сказал Жума.
— Что? — встрепенулся старик.
— Ты что-то таишь на сердце. Хочешь сказать мне, но не решаешься.
Абдулрешид вздрогнул от страха перед прозорливостью шейха.
— Прости меня, недостойного, о повелитель! — зашептал он, стараясь схватить и поцеловать руку главы секты.
— Осторожно, я за рулем! — брезгливо поморщился святой шейх. — Говори толком, в чем дело.
— О почтеннейший, — залепетал старик. — Ты все ведаешь, все прозреваешь, от тебя ничего нельзя скрыть… Сегодня утром, как только ты увез из моего дома свой желтый чемодан, к нам нагрянули два милиционера…
— Ну! — нетерпеливо крикнул Жума.
— У них был ордер на обыск… Они осмотрели весь дом, ничего, конечно, не нашли… Я не хотел тебе об этом говорить, не хотел беспокоить… А сам с утра в ужасном волнении. Вот и приехал в Малхан-ирзе за сердечными каплями…
— Болван!
— Но раз ты выразил желание переночевать у меня, то я почел долгом предупредить, рассказать…
Святой шейх резко затормозил. Абдулрешид едва не разбил лбом ветровое стекло. Машина встала.
— К тебе ехать ночевать нельзя, — жестко сказал Жума.
— Как же быть? — заискивающе проскулил старик.
— Поедем в долину на берег Аргуна и там заночуем в машине.
— Прекрасно! — обрадовался Абдулрешид. — Я еще никогда не ночевал в машине. А здесь так тепло, при моем радикулите это очень полезно. Вот только поесть бы…
— Неужели ты надеешься провести ночь в одной машине со святым шейхом? — негодующе спросил Жума, вновь включая мотор и выруливая на другую дорогу.
Абдулрешид ужаснулся в душе своей дерзости, но и перспектива провести всю ночь под открытым небом, особенно ввиду радикулита, его не вдохновляла.