— Кто там? — послышался нежный женский голос, полный грусти-тоски.
— Тумиша, это я, — тихо, вкрадчиво, осторожно ответил Жума.
— Ты? — в голосе нежной женщины тоска сменилась удивлением, — ну входи скорей…
— О, ты хороша, как всегда! — у Жумы восторг захлестнул осторожность.
— Однако же ты так долго не вспоминал о моем существовании, — у женщины удивление уступило место обиде.
— Ах, Тумиша, супруга моя возлюбленная, — в голосе Жумы льстивость вытеснила восторг, — если бы ты знала, как трудно мне сейчас приходится. Надо и правоверных сплачивать, и бороться против козней безбожников, и давать отпор божьим усыпальникам, и думать о собственной безопасности. Три месяца я скрывался в калмыцких степях. Только вчера вернулся и вдруг узнаю, что мое бедное пристанище, мой тихий кров, возведенный, можно сказать, собственными руками, хотят снести. Он будто бы мешает новому строительству.
— Как? — в сердце нежной Тумиши отчаяние поглотило обиду. — А я-то, безумная, мечтала, что вот-вот переберусь в твои роскошные покои… Ах, зачем я связала свою судьбу с твоей! Лучше бы мне оставаться бедной честной вдовой, оплакивающей своего несчастного мужа.
— Успокойся, звезда души моей, — все та же льстивость в звуках голоса, — попробуем в наших делах разобраться спокойно. Постараемся найти выход.
— Ну? — отчаяние ушло под напором надежды.
— Прежде всего ты должна всегда помнить, — от слов Жумы повеяло холодком и железом, — что наш тайный священный брак заключен не по нашей воле, а по воле аллаха. О нашем браке знают лишь два человека: Абдулрешид и Солтахан. Мюрид Солтахан был со мной в степях. Я послал его к тебе с большой суммой денег, но он исчез вместе с деньгами.
— Ах, мерзавец!
— Он прислал мне письмо, в котором уверяет, что по дороге к тебе его ограбили и убили.
— И ты поверил?
— Сперва я не мог не поверить. Ведь он вложил в конверт справку о своем анатомическом вскрытии и трешницу, которая будто бы осталась после похорон, принятых ка свой счет каким-то райздравотделом города, где, по его словам, совершилось гнусное убийство. Письмо закапчивалось выражением надежды на скорую встречу в райских кущах и приветом от вдовы покойного. А через несколько дней он прислал мне еще и некролог, опубликованный в одной из газет нашей республики. Он начинался словами: «Мукомольная промышленность страны понесла невосполнимую утрату. Еще одного борца смололи безжалостные жернова жизни…»
— Негодяй!
— Он предпринял все это в расчете на мою глубокую религиозность и святую веру в людей. Первому письму я и поверил. На нем стоял очень неясный штемпель, который я прочитал как «Небо». Я решил, что он поставлен в самой небесной канцелярии. Но на втором письме штемпель был совершенно отчетливый, и я без труда прочитал: «Небуг». Оказывается, есть такой небольшой курортный поселок на Черном море около Туапсе.
— И теперь он там гуляет на мои денежки! Так гуляет, что даже некогда подделать штемпель!
— У меня есть причины подозревать, — железо и только железо слышалось теперь в голосе Жумы, — что Солтахан не просто откололся от нас, а переметнулся в лагерь реакции — к усыпальникам. В то же время с помощью верных людей мне удалось установить, что и справка о собственном вскрытии, и некролог в газете — плоды родственных отношений. Для родственника в наших краях могут сделать все. Мы это давно знаем, но еще недостаточно учитываем и плохо используем в борьбе за дело Пророка.
Несколько мгновений длилось молчание. Потом прозвучал скорбный голос Тумиши:
— Итак, тебе придется оставить свой прекрасный дом?
— Не просто оставить, а бежать из него и скрыться. Что ж, это будет подобно бегству Магомета из Мекки в Медину. Это будет моя хиджра, — железный голос звучал провидчески. — Как Магомет сплотил в Медине своих приверженцев, так и я на новом месте умножу и сомкну наши ряды. Ничто не остановит меня в борьбе. Ничто!
— Что должна делать я? — голос Тумиши дрожал, она, видимо, была тронута решительностью и мужеством Жумы. — Я готова на все, чего ты потребуешь!
— Пока от тебя требуется немного, — тихо, но твердо сказал Жума. — Во-первых, храни в тайне, что я твой муж, и все, что узнаешь от меня.
— Клянусь! — порыв религиозного экстаза охватил нежную женщину.
— Во-вторых, когда ты станешь заведующей клубом…
— Каким клубом? — голос ее осекся.
Завтра по воле аллаха, который на этот раз изберет своим орудием Сату Ханбекова, ты станешь заведующей совхозным клубом. Ведь прежний заведующий, как ты знаешь, пропал без вести на кабаньей охоте.