В Сиэтле перевалило за полдень. Пенн, который пытался выжать из себя еще пару параграфов, пока дети не вернулись из школы, ответил на звонок чуть более томно и рассеянно, чем, по мнению Рози, требовала ситуация.
— Пенн! — надорванно, разбито, отчаянно.
— Рози! — с радостью оттого, что слышит ее голос.
— Что случилось?!
— Случилось?
— Все в порядке?
— Все прекрасно. Лучше, чем прекрасно! У меня есть новости.
— Иисусе, Пенн! Ты напугал меня до усрачки!
— Как?
— Ты звонил пятнадцать раз! Прислал семь сообщений! Семь СМС и никакой информации. Я думала, с тобой что-то случилось. Я думала, что-то случилось с мамой или мальчиками. Я думала об ужасных, чудовищных вещах!
— Я послал только одно СМС.
— Я получила семь.
— Иногда, когда связь прерывается, сообщения пересылают снова и снова, пока…
— Я дышать не могу!
— Делай глубокие вдохи.
— Как я могу делать глубокие вдохи, если я не могу дышать?!
— Вызови врача.
— Я сама врач.
— Вызови другого врача.
— Я не в клинике. Мне пришлось приехать в город. Сейчас шесть утра. Я в платном таксофоне у магазина. Возможно, там есть кто-то с опытом торговли жевательной резинкой, но это максимум того, что я смогу найти.
— Рози! У меня есть новости.
Она помолчала, делая глубокие вдохи, как и было сказано, чтобы прочувствовать этот момент до того, как узнает, о чем речь. Ведь что бы это ни было, все хорошо. С матерью, с сыновьями, с Пенном, Клод — Поппи — спит в пансионе, у нее тоже все хорошо, так что ничего такого страшного случиться не может. Поппи потребуются восстановление, починка и вычисления. Жизнь всегда требует починки и вычислений. Но это было тем, что Рози могла делать — тогда как запретить рак, наложить вето на автомобильные аварии, убедить мальчиков-подростков в том, что они не бессмертны, или вернуться назад во времени, чтобы предотвратить глупости и гадости, не могла. Они должны были увидеть невидимые тропинки и проложить себе путь сквозь джунгли. Должны находить, потребовать, создавать другие туалеты, другие коробки, срединные пути, срединные способы быть. Это нелегко. Но «легко» и «мирно» оказались противоположностями. И выбор между ними был простым.
— Я продал книгу. — Пенну показалось, что слова вылетели из его рта, точно пузырь в комиксе.
И как раз в тот момент, когда Рози наконец восстановила дыхание, его снова перехватило.
— О! Пенн! Любовь моя!
— Ты можешь в это поверить?
— Нет! В смысле да! В смысле — как?!
— Ты еще сомневаешься — как?! — Она буквально видела его. Пенна в джинсах, футболке, босоногого, с блокнотом в одной руке, с карандашом в другой, от радости парящего в космосе, где-то выше луны. Ей было так жаль — больше, чем Жаль-Ральфа, — что она не там, так хотелось видеть ее, разделить ее, эту радость. — Я гениальный писатель, вот как! Я рок-звезда в прозе. Я — романист, которого скоро опубликуют.
— Мне следовало почаще уезжать, — хихикнула она. — Такие достижения! Я и не представляла, что ЧР так близок к завершению.
— Не ЧР. Сказка! «Приключения Грюмвальда и принцессы Стефани». Следующей осенью, Рози. Спрашивайте в ближайшем книжном магазине!
— «Приключения Грюмвальда и принцессы Стефани»? Это детская книжка?
— Нет. В смысле да. В смысле типа того. Для нее планируется кросс-маркетинг. Издатели думают, что родители будут читать ее детям. Они думают, что родители сами будут читать. Им нравятся нюансы и метафоры. Они думают, что книга применима к каждому и затрагивает каждого.
— Но у нее нет концовки.
— Теперь есть.
— Есть?.. — Рози с удивлением поняла, что мгновенно расстроилась. Она присутствовала при зачатии Грюмвальда. Следовала за ним через годы приключений и неудач, испытаний и триумфов, во дворцах и на морском берегу, дома и Там. Видела его в трансформациях, больших и малых. Видела все его «я» и любила его больше всех. — Я пропустила концовку?
— Как могла ты пропустить концовку? — изумился Пенн. — Грюм никак не смог бы закончиться без тебя. У него есть одна из концовок, не конец, а точка остановки, не более чем пауза на самом-то деле. Ты знаешь, какая часть истории о Грюмвальде вошла в книжку? Один процент! Один процент одного процента! Бóльшая часть Грюмвальда — только твоя. Только крохотная, крохотулечная — для всех остальных. Грюмвальд и Стефани получили концовку на данный момент, концовку для остальных. Вот и всё.