Когда он вышел на улицу, шествие, должно быть, окончилось, к толпе присоединились сотни моряков; они шли по три - по четыре в ряд, румяные, с бритыми затылками, и выглядели очень упитанными. Все они были светловолосыми, рослыми, широкоплечими. Это были парни с берегов Балтики. Они улыбались городу, солнцу, красным флагам и лозунгам.
То был настоящий праздник. Некоторые уже подхватили девиц в белых платьях и веревочных туфлях, работающих в порту и на нефтепереработке.
Адиль бей искал Соню. Вернувшись в консульство, он убедился, что в доме напротив никого нет, - окна семейства Колиных были закрыты.
Приняв внезапное решение, он минуту спустя звонил у дверей итальянского консульства.
- Передайте мою карточку господину Пенделли. По террасе кто-то ходил. Слуга пригласил войти, и госпожа Пенделли тотчас же приняла его, ласково и приветливо, будто между ними никогда не было никаких недоразумений. Пенделли, в светлом полотняном костюме, даже поднялся с кресла. Раздался кокетливый голос: "А я? Со мной не здороваются?" Это была Неджла.
- Долго же вы нас знать не хотели, - пробормотал Пенделли без какой-либо иронии в голосе.
На террасе было светло. Подали чай, как и тогда, в первый его приход. Адиль бей заметил, что с балкона рядом с итальянским флагом свисает советский.
- Вы вывесили праздничные флаги? - удивился он.
- Это необходимо. Поскольку наши правительства признали Советы... А вы?
- Не знаю. Я как раз пришел вас просить...
- Чашечку чая? Оранжад? - спросила г-жа Пенделли. Плечи ее за эти дни потемнели от солнца.
- Спасибо. Говорят, только что расстреляли человека. Это был один из моих подопечных. Он утром приходил в консульство.
Пенделли закурил тонкую сигарету и с равнодушным видом выдохнул дым.
- Что же вы хотите узнать?
- Прежде всего, правда ли это. А затем... Пенделли нажал кнопку звонка. Вошел служащий в очках с черепаховой оправой, и консул сказал ему что-то по-итальянски. Служащий бросил быстрый взгляд на Адиль бея и кивнул.
- Это правда, - сказал консул. - Его арестовали на перроне вокзала, он ждал поезда на Тифлис.
- Садитесь же, прошу вас, - настаивала г-жа Пенделли. Он машинально сел. Но не мог усидеть на месте. Ему надо было убедиться. Когда служащий вышел, он сказал, тревожно озираясь:
- Сегодня утром он мне сознался, что переправлял через границу тех, кто хотел уйти в Турцию.
- Ну и что же?
- Он это сказал мне лично, у меня в кабинете.
- Там больше никого не было?
- Никого. То есть, конечно, была моя секретарша... Неджла расхохоталась.
- Сестра начальника морского отдела ГПУ! - воскликнула она.
Пенделли пожал плечами.
- Что же вы хотите знать?
- Как вы думаете, за ним давно следили?
- Нет.
- Почему?
- Потому что в таком случае ему не дали бы добраться до вас.
- Вы не хотите пирожных, Адиль бей?
- Нет, мадам. Извините. Я ведь в первый раз...
- В первый раз слышите о расстреле? - вздохнул Пенделли. - Да ведь каждый месяц, друг мой, исчезают несколько человек. И вы полагаете, это кого-нибудь беспокоит? Полноте! У отца на глазах арестуют сына, и он даже не посмеет спросить, за что...
- А что бы вы сделали на моем месте?
- Да ничего. Человек-то этот уже умер, не так ли? Будьте возможно любезней с вашей секретаршей и не вздумайте с ней об этом заговорить.
Какое-то время Неджла внимательно смотрела на Адиль бея.
- Наш друг с ней, может быть, уж чересчур любезен, - сказала она с неприязненной улыбкой.
- Что вы хотите сказать?
- Что она довольно мила собой и что я в первый раз вижу, чтобы русская секретарша вела хозяйство своего шефа.
Пенделли улыбался, уставившись на кончик сигареты.
- Не надо дразнить Адиль бея, - вступилась г-жа Пенделли.
- Вы знаете, что он не любит шуток.
- Как бы то ни было, - заключила Неджла, - если это не шутка, у него еще все впереди.
- Знаете, что вам следовало бы сделать прежде всего? - На этот раз в голосе Пенделли не было иронии. Чувствовалось, что он говорит серьезно. Идите-ка поживее к себе и вывесьте красный флаг.
- Спасибо. Простите за вторжение.
- Какие пустяки! Этот дом для вас всегда открыт. Тем не менее уже с улицы он расслышал смех Неджлы, потом тихий голос консула:
- Шш! Он может вас услышать.
- А мне-то что? - возразила она. Конная милиция возвращалась с демонстрации. Всадники ехали по узкой улице, и она дрожала от стука копыт.
Густая толпа стремилась к порту - матросы с синими воротниками, девушки в белых платьях. Адиль бей пробрался сквозь толпу, чтобы поскорее попасть к себе и вывесить советский флаг.
На этот раз в доме напротив окно было открыто. Соня стояла перед зеркалом в новом платье, а мадам Колина на коленях, с булавками во рту, поправляла его. Платье было из черного шелка, и воланы на нем еще не успели обмяться.
Услышав, как зашелестел подымаемый флаг, Соня повернула голову, улыбнулась чуть-чуть, украдкой, и тотчас же лицо ее снова стало серьезным, она что-то сказала мадам Колиной, та встала с колен и закрыла окно.
На улице опять загремел оркестр, чуть было не заглушив телефонный звонок. Когда Адиль бей снял трубку, никто не ответил.
Глава 7
Он глазом не моргнул, даже не попробовал улыбнуться, когда г-жа Пенделли, убирая карты в ящик, сказала:
- А знаете, Адиль бей, вы ведь становитесь отличным игроком в бридж!
Пенделли отодвинул кресло, откинулся на спинку и закурил сигарету с розовым кончиком. Был тот час, когда он, как правило, прикрывал глаза, зевал и вздыхал, пока кто-нибудь не подавал наконец знак, что пора уходить. Против обыкновения, он предложил Джону, сидевшему в раскрытой на груди рубашке:
- Налейте-ка себе еще виски.
В огромной изразцовой печи пылал огонь. Тихо шелестел дождь, а из водосточной трубы время от времени на улицу шумно низвергалась вода. Гостиная освещалась керосиновыми лампами, так как в этот час электричество было уже отключено.
- Итак, нашего персидского друга отправили утренним поездом? - спросил Джон, наливая себе виски.
- С двумя спутниками в купе, - с безмятежной улыбкой ответил Пенделли. Знаете, сколько дорогих ковров он умудрился переправить через границу меньше чем за год? Сто восемьдесят штук! И я уж не говорю о самоварах, иконах, произведениях искусства всякого рода. - Он повернулся к Адиль бею. - Вот ваш чиновник Фикрет и попался на том, что помогал ему. Они еще обсуждали это дельце как раз здесь, в гостиной, стоя возле камина. Помните? На другой день Фикрета бесшумно сцапали, и больше о нем никто ничего не слышал. Что касается Амара, то Советы обратились к персидскому правительству с просьбой срочно отозвать его, и нынче утром он уехал с сопровождающими лицами.
- А это правда, что жена его осталась здесь? - спросила г-жа Пенделли.
- Да она вовсе ему не жена, просто какая-то девка, которую он подцепил в Москве, когда был там секретарем дипломатической миссии. Она не могла уехать с ним в Персию.
Воздух был теплым и ласковым. Иногда в нем будто проносился нежный, сонный вздох, а пышные розовые абажуры казались сладкими, как мороженое.
Пенделли еще глубже откинулся в кресле, как бы потягиваясь.
- Только одни сутки остались! - сказал он с восторгом.
- Вы будете к Рождеству в Италии?
- "Авентино" прибывает в Геную двадцать второго, а двадцать третьего мы будем в Риме.
Пенделли уезжали в отпуск на два месяца, и этого было достаточно, чтобы выбить его из привычного полусонного состояния, к тому же теперь можно было смотреть со стороны на то, что происходит в России. Он даже испытывал желание говорить сейчас обо всех этих делах, чтобы еще глубже почувствовать радость отъезда.