— Я замечала, — перебила Герда, с ужасом осознавая, что не давало ей покоя в последние дни. — Она подолгу запиралась в своей комнате одна. И стала такой безучастной ко всему, неживой. А сегодня говорила, что кто-то обещал увезти ее отсюда. Я подумала, что это Финист, но, похоже, ошиблась.
— Почему ты не сказала об этом раньше? — упрекнул Охотник.
— Я сказала Финисту. Он ее учитель и… — Герда осеклась, заметив, как враждебно посмотрели друг на друга мужчины.
— В следующий раз, если заметишь что-то странное, что угодно, рассказывай мне, — хмуро ответил Николя и, с укоризной глядя на Финиста, добавил: — А то, похоже, кто-то даже волков от овец отличить не в состоянии.
Оборотень понурился и отвернулся. Видно было, что переживает и винит себя. Герда хотела сказать ему что-то успокаивающе. Все, все они ошиблись, недосмотрели.
Ходоки нападают только на одиноких и несчастных, на тех, кто жаждет любви, но не находит ее. Майли, страдавшая от пренебрежительного отношения Финиста, от того, что оказалась оторвана от всего, что было ей дорого и во что верила, стала идеальной жертвой. Этого следовало ожидать. Если бы Герда не была настолько поглощена своими проблемами с Николя, то, наверняка, смогла бы сопоставить записи Лайсве с поведением Майли и ничего бы не произошло!
Только толку сейчас сожалеть и искать виноватых? Надо спасти Майли, а потом уже думать, что сделать, чтобы такого не повторилось больше никогда.
Николя, видно, думал также. Поэтому не стал дальше отчитывать Финиста и занялся одержимой. Снял с пояса нож и царапнул лезвием кожу на ее виске. Майли не очнулась, но на подушку засочилась кровь.
— Помоги, — позвал Герду.
Она удивленно моргнула.
— Как?
— Мне нужна твоя сила. Сейчас Ходок спрятался в ее голове, медленно убивая. Чтобы спасти Майли, мы должны последовать за ними в ее разум, — терпеливо объяснял Николя, но Финист его перебил.
— Ты сошел с ума? Это очень опасно. У нее не хватит сил. Ходок может и ее околдовать. Тогда мы потеряем обеих.
— Не околдует. Я в этом удостоверюсь лично, — заверил Охотник.
— Все в порядке. Я готова рискнуть. Но я не знаю, как это сделать, — неуверенно сказала Герда, глядя, как лицо Майли бледнеет с каждой минутой, словно жизнь покидает ее.
— Не думай об этом. Думай о том, что хочешь ее спасти. Поверь мне и воспользуйся моей силой. Давай! Это ее единственный шанс.
Николя взял Герду за руку. Она суматошно пыталась вспомнить, как взаимодействовала с ним на занятии. Но она была слишком пьяна и ничего не поняла. Как же? Просто поверить! Перед мысленным взором предстала уже знакомая каменная стена. Скрепя заржавевшими от безделья шестернями опустился едва заметный мостик, образовав узенький проход. Наружу хлынул голубоватый льдистый свет. Темным силуэтом на нем вырисовался невысокий щуплый мальчишка. Повернулся к Герде и приветливо улыбнулся невероятно обаятельными синими глазами. Николас! Такой, каким он запомнился ей в детстве. Герда счастливо засмеялась и подбежала к нему, забыв обо всем.
Свет вдруг померк. Держась за руки, они понеслись вверх по сужающимся скатам вихревой воронки, совсем как при прошлой встрече с ходоком. Только сейчас Герда сама была ее источником и центром.
Все закончилось также неожиданно, как началось. Вихрь исчез. Они оказались на залитой солнцем зеленой лужайке рядом с лесом, словно был не конец зимы, а середина лета. Герда узнала это место. Неподалеку раскачивались на ветру сработанные между двух сосен качели. Чуть дальше стояла выкрашенная в белый цвет плетеная беседка. В ней, по обыкновению благородных господ, уединились двое влюбленных. Они крепко прижимались друг к другу. Темноволосая девушка одета в легкое белое платье, а парень со светло-каштановыми волосами в элегантный черный костюм. Он целовал ее шею. По крайней мере, так казалось на первый взгляд.
— Четырнадцать лет?! — гневно зашипел над самым ухом Николя.
Герда обернулась. Ее милый любимый мальчик больше не улыбался. Глаза цвета бури полыхали от ярости.
— Ты что до сих пор представляешь меня четырнадцатилетним?! — злился он. Герда закрыла лицо руками, не понимая, как так вышло. Она не хотела ничего подобного.
— Простите, я…
— Как теперь прикажешь с ним бороться?
— Раньше же у вас получалось. С Ловцом и…
— Так это было десять лет назад. Я отвык от этого тела и не помню, как оно двигается и какая у него сила. К тому же, здесь я, небось, и дар использовать не могу, — он махнул рукой и ничего не произошло.