Она отказывалась верить в то, что эта молодая женщина, которая, должно быть, в скором будущем унаследует титул и состояние, может скорбеть о своей участи. И то, что такая особа, как леди Увелтон носит груз печали, было куда более необычным, чем сам разговор с нею.
- Я люблю музыку. Это, если хотите, Лидия, моя слабость, которая окрыляет, увлекая в иной мир, в котором продолжают сбываться самые заветные желания. Без устали и отдыха, изо дня в день я изнуряла себя и своего учителя многочасовыми упражнениями, оттачивая мастерство и технику игры; я желала быть лучшей, играть подобно херувимам, распевающим в поднебесной. И этой моей страсти не было конца. Я упивалась всем многообразием музыки, покуда не произошло то, что заставило меня позабыть и о былом веселье, и о беспечном существовании. Я утратила свой неуемный интерес к музыке и игре, обратив безоблачную реальность в сущий ад…
Она как будто бы слышала свою собственную историю устами чужого человека. Все, о чем говорила леди Увелтон, в равной доле произошло и с ней – любовь родителей и не обремененное заботами детство в один миг изменились до неузнаваемости. Но в случае с ней причиной оказалось роковое и необратимое бедствие, одно на сотни, а может, и тысячи судеб. Что же могло произойти с жизнью молодой графини, ведь родители леди Увелтон были живы и по-прежнему заботились о ней?
- Все мои беды из-за хозяина этого дома, лорда Элтби.
Профиль женщины лихорадочно содрогнулся – по всей вероятности, слова дались ей с большим трудом. Она могла бы догадаться.… Не об этом ли твердила миссис Глендовер? Леди Увелтон не желала брака с человеком жестоким и своенравным, к которому, вероятнее всего, не питала ни дружеских, ни каких иных чувств. Но она убедила себя не торопиться с выводами, сославшись на то, что ее неуместные рассуждения могут оказаться ошибочными и преждевременными.
- Наше знакомство не оставило в моей памяти и следа, - тем временем леди Увелтон вернулась к разговору, - это был обычный, ничем не примечательный день. Я едва ли помню, как в гостиной возник высокий силуэт, сопровождаемый моим отцом. Виконта Элтби представили как будущего партнера графа Увелтона. Ах..., если бы мне тогда знать, что этот человек так бесповоротно изменит всю мою жизнь.… Однако я забегаю наперед, в тот день он остался в нашем доме на ужин, а спустя неделю навестил нас в Лондоне. Он не часто обращался ко мне, но его высказывания были точны и уместны, хотя и, нужно признать, без единого намека на любезность. Уже в те дни он казался мне довольно грозным оппонентом. Я не вступала с ним в разговор, как того и требовал этикет, но с пристальным вниманием следила за ходом беседы лорда Элтби и моих родителей. Вскоре был открыт новый и второй в моей жизни сезон, мы перебрались в столицу и ожидали прихода холодов на Оксфорд-стрит. И где бы ни оказалась наша семья, в театре, в опере или на званом приеме, лорд Элтби был рядом. Он сопровождал нас с присущей ему легкостью, в той ее форме, которая больше походила на безразличие. Он был повсюду, и что самое странное, я свыклась с этим фактом, - леди Увелтон поправила волосы и продолжила. – Не знаю, поймете ли вы меня, Лидия, но никого и близко похожего на него я не встречала раньше...
О да, она прекрасно понимала эту девушку, и должна была согласиться, что в некотором роде у них было много общего.
– Вы наверняка знаете, что я помолвлена с лордом Элтби? Не скажу, что эта новость повергла меня в изумление, скорее озадачила. Дело в том, что никакого признания, а за ним закономерно следовавшего предложения в моей истории с лордом Элтби не было. Мой отец сообщил мне о желании виконта связать со мною свою жизнь, а также обмолвился о том, что лорд Элтби намерен финансировать строительство железной дороги, план которой проходит через наши земли. Лорд Элтби не проявлял ко мне романтичной привязанности (подобные наклонности не в его духе), а всеми силами стремился заполучить пакет акций в новом доходном предприятии. Как видите, Лидия, меня брали в придачу с землей и будущей железной дорогой. Поистине, передо мною стоял непростой выбор, но он был, вот что важно. Я могла отклонить просьбу «руки и сердца» лорда Элтби, и ни отец, ни мать не воспротивились бы моему отказу, но я этого не сделала. Я выслушала сконфуженного отца и поспешила удалиться из комнаты, тем самым заверив свое согласие.
Молодая женщина с тревогой взглянула на свою собеседницу. По правде сказать, ее крайне озадачил поступок леди Увелтон, со слов которой отчетливо следовало, что та имела шанс отказаться от неугодного для нее замужества, но по неясным причинам так и не отказалась.
– Вы можете ничего не говорить, Лидия. Ваш вопрос мне и без того понятен, - леди Увелтон снова улыбнулась, но на сей раз, ее улыбка была омрачена напряженной борьбой внутри себя. – О, если бы вы только знали, сколько всего нелестного я о вас думала, но вы простите меня? Вы непременно должны меня простить… - хрупкая рука девушки накрыла ее ладони, привычно сжатые между собой. – А иначе я не вынесу всего этого.
Она увидела, как одинокая слеза проделала тонкую дорожку на бледном лице леди Увелтон, оставив после себя едва заметный влажный след. Но та лишь задержала дыхание, по всей вероятности, пытаясь таким образом успокоиться. Меж тем ее одолевало множество мыслей – она стремилась собрать воедино полученные от леди Увелтон сведения, но чего-то не хватало в ее сбивчивом рассказе, и это еще больше мешало распутать невидимый клубок.
- Скрывшись ото всех, я задалась вопросом: «Элизабет, зачем ты это сделала, что может быть общего у тебя с этим человеком?» И тогда мое сердце ответило: «Ничего боле в целом мире я не желаю так, как быть с другим сердцем, с тем, что бьется в груди властного и непреклонного существа». Открывшаяся передо мною правда подействовала, как холодное лезвие бритвы, которое одним неправильным движением могло лишить меня жизни, но вопреки всему не лишило, а напротив, возвратило к ней. Что же до взаимности чувств, то я не думала о ней. Виною всему, я так думаю, стало его праздное отношение к людям, и к женщинам в том числе. Ни одна красавица столичного раута или большой сцены не вызывала у него хоть какой интерес, тогда как мои взоры безраздельно принадлежали ему. Я с величайшим рвением изучала лорда Элтби, его повадки, капризы и недовольства, и в результате пришла к выводу, что предстану перед ним другом или сестрой. Я буду верной, доброй и мудрой спутницей. Долгими вечерами я стану играть ему на фортепиано и читать душевные романы, и надеяться на чудо, что спустя годы его холодное сердце оттает и откликнется на мой призыв, – леди Увелтон резко поднялась и зашагала по комнате.
Последовав примеру гостьи, она также оставила мягкий диван с замысловатым рельефом.
- Я непростительно ошиблась, Лидия, – леди Увелтон мерила комнату быстрыми шагами, - приняв самонадеянные домыслы за истину. Однако вы без усилий опровергли мои неверные суждения, тем самым перечеркнув такой, как мне казалось, безукоризненный план.
- Я?.. – Она была не в состоянии удержаться. Предположение леди Увелтон вселяло в нее все больший ужас и подозрение. Уже то, что поведала ей эта молодая особа было невообразимо и исключительно по своему значению, а ее предполагаемая причастность к отношениям лорда Элтби с леди Увелтон и вовсе не укладывалась в голове.
- Может ли быть, чтобы вы не видели, Лидия, - вмиг обернувшись к ней, леди Увелтон привела в движение высокую прическу из армии завитков, - как он смотрит на вас? Как он исследует вас каждый раз, и как все меняется в его обличии и поведении, когда вы говорите, или вот так смущенно смотрите? Неужели же вы не чувствуете его заинтересованности к вам, которую он, по совести говоря, и не пытается скрыть от окружающих?
Глава 27
Придя в себя, она обратилась к леди Увелтон.
- О, леди Увелтон, - комната с незнакомой ей женщиной все еще шла кругом, – вы все неверно поняли. Вы и представить не можете, как ненавистно лорду Элтби уже само упоминание о моем имени…