Лорд Элтби смолк. До нее с трудом доходил смысл слов лорда Элтби. Происходило что-то невероятное, что-то, что она никак не решалась принять ни сердцем, ни умом. Она резко поднялась со стула и отступила назад.
– Я не причиню вам зла, мисс Оутсон. И если вы вспомните, я вам уже однажды об этом говорил. Впрочем, ваше смятение мне понятно, хотя лично я его не разделяю. В моем предложении достаточно аргументов, чтобы считать его как нельзя лучше соответствующим вашему случаю. Судите сами, мисс Оутсон, вскоре в этом доме появится новая хозяйка, которой будет непросто мириться с вами, а точнее, с тем особым статусом, коим вы наделены (и с этим уже ничего не поделать). Постоянные придирки и нарекания на работу еще боле ослабят ваш неспокойный дух. Вы окажетесь меж двух огней, ведь при всей любви к вам, миссис Глендовер останется до конца преданной моей законной избраннице. Что же касается города, вы и сами знаете, что это для вас губительно. Но стоит ли себя изводить, когда вы можете всецело подчинить все неуемное буйство красок бытия одной себе? Да, да, себе… жизнь во имя себя не так дурна, мисс Оутсон. Вашими друзьями станут книги, а ваша свобода – залогом мирного существования.
Дом… Неужели он действительно предлагает ей «жизнь», о которой она так безнадежно грезила? Нет, лорд Элтби не имеет права, он не смеет с ней так поступать, ибо он знает, как велик соблазн, и как будет непросто ей удержаться. Ведь она человек из плоти и крови, и обманному существованию будет так нелегко предпочесть «честную» погибель.
- Я в полной мере располагаю сведениями о том, что люди думают на мой счет, мисс Оутсон. И я с ними, как никто, солидарен, – лорд Элтби протягивал каждый слог, отчего его речь походила на одно нескончаемое, мучительное слово. – Но это не значит, что я не могу быть приветливым, и я не стану подолгу обременять вас своим присутствием…
- Зачем? Скажите, зачем вы это делаете со мной? – Ей все было неугодно, от первого до последнего звука, небрежно вырвавшегося из его уст. Лорд Элтби преодолел оставшееся между ними расстояние.
- Так уж вышло, Лидия, что я предпочел ваше общество, - лорд Элтби не шутил. Он, как никогда был серьезен. – И что в этом дурного, позвольте спросить? Я с вами искренен и в своем соглашении не нарушу ни единого пункта, будьте уверены.
- Уверена? – ей было не под силу сдержаться. - Я могу быть уверена лишь в одном – вы обманули меня! О каком соглашении может идти речь? Вы, кто добивается всего любой ценой, использовали обман в корыстных целях. Я поведала вам то, что ни в коей мере не должна была…
- Я сделал так для вашего же блага, что толку скрывать и без того бесполезные факты. Леди Увелтон ничего не добьется, я равнодушен к ней, и так будет всегда. Считайте, что я, как врач, прописал вам иную жизнь...
- Перестаньте, - она не могла больше слушать лорда Элтби, - прошу вас.
Она попыталась вырваться из невыносимого «плена» властолюбия, но тщетно – лорд Элтби удержал ее подле себя.
- Скажите, что вам нужно, назовите вашу цену, – лорд Элтби заключил ее в свои объятия. – Для меня нет ничего неподвластного.
Лорд Элтби протянул свободную руку к лицу молодой женщины и тотчас подчинил его себе. Она напрасно вырывалась, что есть мочи, боролась с острыми пуговицами и воротом куртки, но никак не могла совладать с темными демонами хозяина. Лорд Элтби закрыл от нее тусклый свет камина, и в наступившей темноте она ощутила его. Вся сила этого человека поместилась в прерывистом дыхании, требовательных движениях губ, и длинных пальцах, сомкнувшихся на ее спине. Мгновение спустя, приоткрыв сомкнутые веки, она увидела искаженный рот лорда Элтби, все в той же нестерпимой близости от себя.
- Вы ничем не лучше вашего отца, милорд, – она выдохнула из легких воздух и больше не сопротивлялась – напротив, ее руки крепко сжимали края мужской куртки.
- А чего же вы ожидали, мисс Оутсон? Я сын своего отца… - его губы растянулись в притворной улыбке, – у меня в детстве было множество дурных примеров, и вы как никто другой о них осведомлены.
- Если так, то стоило ли мстить своим обидчикам? – она понемногу приходила в себя, белые кисти ее рук резко выделялись на фоне черной материи, под которой она явно ощущала удары чужого сердца.
- Я не привык быть должным, мисс Оутсон, – лорд Элтби наклонился к ней, и едва касаясь губами ее уха, закончил: – Я возвращаю свои долги даже спустя десятилетия.
Лорд Элтби смолк, но не успокоился. Его несдержанные прикосновения становились все настойчивее, и он все более требовал на них ответа.
- Скажите мне «да», Лидия, дайте мне свое согласие, - лорд Элтби решительно наступал.
- Милорд, я не могу этого сделать…
- А я говорю вам, что можете, - лорд Элтби оставил ее, и вернулся к огню камина. – Что вас держит? Чужие обязательства, репутация или возмездие Всевышних сил? Нет, мисс Оутсон. Вы сами говорили мне об этом, пусть не так открыто, но я хорошо умею слушать и слышать то, о чем молчат. Вы можете мне назвать истинную причину вашего отказа?
- Леди Увелтон… - она не верила себе и словам, которые слетали с ее онемевших уст.
- И только? - лорд Элтби устремил на нее свой испытывающий взгляд.
- Разве вам этого недостаточно, милорд? – она слышала, как кричала сова за окном, - или ей также уготована расплата за стремление к счастью?
- Не приписывайте мне того, мисс Оутсон, чего нет и не было, – лорд Элтби негодовал, и характерная жилка на его шее пульсировала, выдавая в нем несдержанность нрава. – Я не скрываю перед леди Увелтон того факта, что мои чувства к ней ограничены интересами от слияния двух семейных капиталов. Я не приверженец светского общества и его законы мне претят, однако отказаться от них было бы большой глупостью. Мой выбор продиктован исключительно здравым смыслом, но я не намерен стеснять леди Увелтон в будущем.
- Вы думаете, милорд, леди Увелтон в этом нуждается? – она смотрела на высокого мужчину и силилась понять его доводы. – В ваших руках ее счастье, и вы так просто от него откажетесь?
- А знаете, что отличает меня от графа, - лорду Элтби определенно нравилось оставлять ее вопросы без ответа. – У нас разное представление о счастье. Отец однажды предположил, что моя мать «заслуживает» на благосклонность мистера Оутсона, в то время как я убежден, что нет ничего лучше, чем позволить самому человеку сделать свой выбор. Леди Увелтон его сделала, равно, как и я, – лорд Элтби ненадолго замолчал, после чего снова заговорил к ней.
– Но меня интересует другое, мисс Оутсон, какое решение вы бы приняли, не окажись леди Увелтон моей суженой? Вы бы ответили согласием?
Она не знала, сколько еще сможет вот так прямо стоять перед ним и говорить, смотреть в его черные глаза, пытаясь выбросить из головы минуты недавней слабости.
- Вы молчите… - лорд Элтби оторвал свой взгляд от настенных полотен, и обернулся в ее сторону. – Не понимаю. Что было такого у доктора Литхера, чего нет у меня? Я не увидел в ваших глазах ни преданности, ни любви к этому мужчине. Он был слаб, и мне достаточно представить стареющего, флегматичного, и так и не нашедшего себя мученика в его нескончаемых, но тщетных попытках что-то изменить. И этот слабый человек пытался излечить вас? От чего, скажите?
- Мне лучше уйти, – она направилась к выходу.
- Вы всегда предпочитаете уходить на самом интересном месте, мисс Оутсон. Видите, я неплохо изучил вас за эти месяцы, и я не стану скрывать, что это доставило мне некоторое удовольствие, – лорд Элтби невольно вздохнул, и она беззвучно повторила его. - Не будьте так требовательны к себе и обстоятельствам, мисс Оутсон, выберите для себя иную, лучшую участь. Подумайте еще раз над моими словами…
…В ее комнате было тепло – кто-то потрудился и разжег огонь в камине. Сухие паленья созвучно потрескивали, издавая характерный свист. Но разве была она достойна этих «почестей», заслуживала ли жить в этой чудесной комнате одна? Как странно, что поняла она это только сегодня, после неблаговидного предложения лорда Элтби. Раньше ей и в голову не приходило, что ее место с первого дня пребывания в доме отличалось от остальных, к ней было иное отношение, и с ней обходились иначе, чем с прислугой.