Она не договорила, но мысль была ясна. «Милая, милая миссис Глендовер, мы с вами как пара маленьких ботинок, и носить невозможно, и выбросить жаль» — ее развеселило это сравнение. Бодрость духа возвращалась, и она радовалась такой перемене, радовалась такому на редкость солнечному дню. И если так настаивает миссис Глендовер, она сегодня же попробует вспомнить, как это приятно – каллиграфически прописывать буквы, закручивать вензеля и выводить замысловатые линии. Все это приносило ей удовольствие в былые времена. Заметив намерение своей подопечной, миссис Глендовер направилась к двери.
— Оставляю вас с вашим занятием, до ужина еще уйма времени.
Она уже двигала стул к небольшому столу, который заметила только на следующий день своего сознательного пребывания в доме лорда Элтби. Стол имел овальную форму, а главное, стоял на таких же «лапах», что и стул, придвинув который она заняла наиболее подходящее положение для выбранного занятия. Она обмакнула перо в чернильницу и сделала первые мазки.
Она порядком увлеклась чистописанием. Для образца сгодились строки из Томаса-рифмача, памфлетам которого суждено было обратиться в жизнь. Перо практически не скрипело и быстро скользило по белой и гладкой бумаге. Было приятно погружать его в фарфоровую чернильницу, украшенную мифическими существами. Человек, так тщательно выбиравший себе вещи, не мог ее не заинтересовать. Чувствовалось, что все в доме были подобрано неслучайно, прошло рачительный отбор, прежде чем занять свое место. Солнце уже садилось. Но в комнате было еще достаточно света, и она не спешила, как раньше, когда отец диктовал свои письма. В настоящий момент она наслаждалась каждой следующей буквой, которая появлялась на белом поле бумаги. Ее радовало и то, что все навыки, которые она приобрела в ранней молодости, сохранились. Она помнила все выученные приемы. Процесс со стороны выглядел довольно забавно. После каждой новой буквы она отстранялась от стола на расстояние, которое позволял стул, и как бы со стороны смотрела на проделанную работу.
Отложив свой первый лист, она принялась за второй. На этот раз ее вдохновила сказка о Родерике – отце моржей. Его имя смотрелось красиво, особенно она была довольна буквой «к». Это была одна из любимых ею букв, и она попыталась найти предложение с той:
…Ему бы только протянуть руку, достать моржовую шкурку, утешилась бы дочь Морского царя, обернулась моржом и уплыла бы к своим братьям и сестрам…
Это предложение ее заинтересовало больше всего. Она еще раз старательно обмакнула перо, намереваясь начать с заглавной буквы.
— У вас определенно талант к правописанию, – она не успела коснуться пером бумаги, как на нее обрушился глубокий голос лорда Элтби. Вероятнее всего, он какое-то время стоял за ее спиной и наблюдал. Она не слышала, как он вошел. Возможно, увлекшись любимым занятием, ее слух не уловил шума открывающейся двери и его шагов. Он протянул руку к столу и взял уже исписанный лист бумаги.
— Добрый день, милорд, – лорд Элтби не ответил на ее приветствие. Он продолжал изучать расписанный лист.
— «Когда пробьет полночь, жди меня у перекрестка четырех дорог. Сначала ты увидишь рыцарей королевы эльфов на вороных конях. Пропусти их и не сходи с места. Потом проскачут всадники на буланых конях. Ты пропусти их. И, наконец, появятся всадники на белых конях. Я буду среди них. Чтобы ты узнала меня, я сниму с одной руки перчатку. Ты подойди к моему коню, возьми его за золотую уздечку и вырви повод из моих рук. Как только ты отнимешь у меня повод, я упаду с коня, и королева эльфов воскликнет: "Верного Там Лина похитили!" Вот тогда будет самое трудное. Ты должна обнять меня крепко и не отпускать, что бы со мной ни делали, в кого бы меня ни превращали. Только так можно снять с меня заклинание и победить королеву эльфов».
Он прекрасно читал с интонацией настоящего чтеца. Она подумала о том, как верно преобразились бы эти сказки в его исполнении.
– Это была одна из моих любимых сказок. Право, откуда у вас эта книга? – он жестом указал на раскрытую книгу с уже заложенными в некоторых местах чистыми листами.
— Сказки мне принесла миссис Глендовер.
— Эта женщина создает больше хлопот, чем все мои конюхи и садовники, – он был явно раздражен. Неужели такая детская забава как сказки могла стать причиной дурного настроения? Или же его расстроило то, что книга была взята без спроса? В любом случае, гнев в адрес миссис Глендовер был ей небезразличен, и она вступилась.