— Ну что же, в таком случае вы можете просто поддержать беседу, пока я расправлюсь со всем этим, – он кивнул головой в сторону подноса. – Не исключено и то, что мне может понадобиться добавка. Едва лишь я увидел свой завтрак, понял, как зверски голоден.
Она продолжала стоять, наблюдая за тем, как мистер Скотт намазывает на одну из булочек масло. Мужчина не спешил сесть на диван. Он стоял, слегка расставив ноги, и быстро поглощал предложенные ему вкусности.
— Мне трудно подолгу находится одному, – он самостоятельно наполнил свою чашку во второй раз, – у вас прекрасный чай, чего не скажешь о погоде.
Она молчала, ведь насколько можно было судить, речь шла о стране, и ничего ни добавить, ни опровергнуть в адрес сказанного она не могла.
— И хотя мне достался поистине любопытнейший собеседник, — мистер Скотт вернул чашку на поднос и приблизился к фортепиано, – порою все же не хватает общения с людьми. Как вам наш друг? – Он пробежался пальцами по клавишам, едва касаясь их, но вырвавшийся из инструмента звук невероятно удивил ее своей выразительностью.
— Он прекрасно звучит, – ей не терпелось услышать игру в полную силу.
— В Англии такое фортепиано еще нужно поискать. Вот, взгляните.
Она не спеша подошла к мистеру Скотту и заглянула внутрь фортепиано, последовав его примеру.
– Обратите внимания на струны и на их толщину.
Раньше ей не доводилось видеть фортепиано открытым, и, догадавшись об этом, мистер Скотт пояснил:
– Нынче, когда стало возможным производить фортепиано с литой чугунной рамой, начали использовать более толстые струны, которые и натягивают сильнее, в результате чего инструмент имеет такое мощное звучание.
Мистер Скотт вернулся к инструменту, и, вдохновленный своим рассказом, начал играть. Это была хорошо знакомая ей сороковая симфония Моцарта… И уже вскоре музыка заполнила комнату до отказа. Все требовательней становились звуки, сливавшиеся в неделимую и выдающуюся по своему звучанию мелодию, но и тем более ожидаемой казалась развязка. Она снова вернулась в далекое прошлое, к горам и долгим прогулкам по деревне. Все было так близко, что хотелось протянуть руки и дотронуться до родных сердцу пейзажей. Внезапно сорвавшаяся с черно-белых клавиш симфония пожелала покинуть пределы комнаты и выбраться наружу, в дождь с частыми порывами ветра и сухих листьев, и, как будто чувствуя и предугадывая этот осенний бунт, в тот же миг замерла.
— Браво, – в том восторженном возгласе и после всех тех воспоминаний, она не сразу узнала свой собственный голос. Однако ей достаточно было услышать неповторимую музыку – ноты, близкие и родные ее сердцу, как перед нею предстали столь же живые картины прошлого. Ей почудилось, что ход времени безвозвратно утерян. «Браво», — куда более осознанно и спокойно произнесла она про себя.
— Теперь вы понимаете мое восхищение?
Она была готова ответить мистеру Скотту, когда ее опередил голос вошедшего лорда Элтби.
— Джереми, ты снова собираешь аудиторию?
— Роберт, — мистер Скотт поднялся и направился в сторону лорда Элтби. Тот уже шел ему навстречу. Посредине комнаты они встретились и крепко пожали друг другу руки. Подобная форма обращения удивила ее не меньше, чем внезапное появление лорда Элтби. — Я надеялся увидеть тебя только вечером.
— Мои планы изменились, – лорд Элтби обернулся в ее сторону. – Мисс Оутсон…
— Милорд.
Такое зловещее приветствие лишь усугубило и без того неприглядное положение, в котором она оказалась.
— Мисс Оутсон осталась по моей просьбе, – похоже, ее растерянность передалась мистеру Скотту. – Ты же знаешь, как на меня действует одиночество, – он пытался все перевести на шутку.
— Да, — согласился лорд Элтби, — но знаешь, в последнее время этот человеческий бич охватывает все новые и новые территории.
Это был явный упрек в ее адрес. Выходило так, словно и она, пренебрегая своей новой работой, ищет компании, и, что самое ужасное, на сей раз ее собеседником предстал ни кто иной, как один из уважаемых и почтенных гостей лорда Элтби. Воцарившуюся тишину нарушил мистер Скотт, который успел вернуться на свое место.
— Я предоставил мисс Оутсон возможность первой оценить преимущества нового фортепиано, – и мистер Скотт стал наигрывать незатейливую мелодию. – Ты правильно сделал, что выбрал именно этот инструмент.
Она понимала, что отношения между мужчинами выходят за рамки просто дружеских, и, чтобы позволить подобное обращение к себе, лорд Элтби пренебрег рядом принятых в обществе правил. Но кто как не он, прямо высказывавшийся против такого положения дел, мог без зазрения совести их преступить.