В тот день, когда я простилась с доктором Литхером, он поведал мне свою тайну, и я отпустила его. О, какими роковыми были его слова, а я, по своему малодушию и неопытности, не могла его вразумить. Его пытки были мне чужды. Теперь мне известны его мысли, его слабое дыхание и страх в глазах мне близки. И я понимаю его, как никто другой – он избавился от меня, так как знал, что ничто и никогда не переменит моей симпатии к нему.
Она опустилась на стул. Глубокий вдох придал ей сил, но отчаяние мешало ими насладиться. Она посмела любить лорда Элтби, запретив себе даже признаться в этом. Она позволила лишь в редких виденьях быть откровенной. Наконец, она осмелилась обо всем поведать своему хозяину…
Мокрые одежды прилипли к ее спине, и она едва держалась на стуле, избегая взглядом темный силуэт.
— Я не мог не прийти в тот день к Генри. Я ликовал и должен был увидеть его лицо, его впавшие веки и изнеможенный вид. Победа была в моих руках. Мне чудилось, я держу ее так сильно, что уже ничто не изменит этого факта. Как же я был глуп, – лорд Элтби стоял в шаге от стула, на котором сидела она. – Я с отвращением вспоминаю тот серый дом, редких постояльцев и вульгарную хозяйку комнат. В воздухе царил запах сырости и старой утвари. Я с нетерпением ждал, когда закончится темный коридор, и я смогу увидеть Генри Оутсона на смертном одре. Но первым, что довелось увидеть после кромешной тьмы, была женщина. Невысокий силуэт, вылинявшее и сношенное платье, зачесанные на затылок волосы и безразличный пустой взгляд. Эта женщина так напугала меня, как никто до этого в жизни. Я не сразу вошел в комнату – я ждал, когда призрак исчезнет. На долю секунды неведомый образ принял обличье моей матери. Но я также поспешно прогнал безумные мысли. Я знал о существовании племянницы, и кто еще мог быть с мистером Оутсоном в его предсмертные минуты?
Я помню все, точно это было только вчера – ты опиралась о стул, держась за него так крепко, словно он мог ответить на твои прикосновения. Я много повидал людей на свете, но ты была на редкость необычайной. Твои большие глаза на бледном лице, твоя болезненная худоба и упорство, с которым ты встретила незваного гостя… Но больше всего меня удивило твое молчание. Ничего красноречивей за твое молчание я в жизни не слышал. Ведь ты знала, кем я приходился твоему дяде, и ты презирала меня за это. Смерть Генри не принесла мне облегчения, а лишь приумножила мое отвращение к миру. Я все еще жаждал твоей реакции, но ты не придумала ничего другого, как лишиться чувств. Я не мог опомниться после нашей первой встречи. Твердо решив увидеть тебя вновь, я не отступил. Мои люди узнали, где пройдут похороны Генри, и я отправился туда. Я намерен был во что бы то ни стало «разоблачить» твой замысел. По моему тогдашнему убеждению ты не была так удивительна, как хотела казаться, и в доказательство я призвал род Оутсонов и кровь, что текла в твоих венах. Я все еще вижу, как ты не спеша выходишь из лесу, словно ничто в твоей жизни не переменилось со смертью дяди, и направляешься в мою сторону. Осмотрительно глядя себе под ноги, ты и не видишь, как стремительно я сокращаю дистанцию между нами. Но то ли шум моих быстрых шагов, то ли собственное чутье подсказали тебе об опасности. Ты подняла голову и встретилась со мной взглядом. Я ожидал чего угодно, но только не бегства. Я должен был оставить тебя, но я не смог. Мои действия были необдуманными, признаю. Это был импульс, которому я всецело поддался, и я заполучил тебя. Твое слабое тело оказалось в моих руках, но твои глаза по-прежнему не принадлежат никому.
Лорд Элтби опустился перед ней на одно колено.
– Лидия, помнишь ли ты нашу поездку?
Мужские руки слегка коснулись ее плеч. Она чуть заметно закачала головой – ей было тягостно слышать воспоминания прошлого.
– Я так и думал. Сегодня день признаний, не так ли? – он медленно наклонился над ней и едва коснулся своими губами ее холодных рук.
– Я не был уверен в том, что делаю. Я усадил тебя в карету, и та устремилась в мой загородный дом. Я не изменил своему маршруту. После смерти Генри я возвращался к мирским делам, к приготовлениям собственной свадьбы и заключению выгодных сделок… Но подле меня сидела ты, взволнованная и беспокойная. Ты крепко прижималась ко мне, а твои оледеневшие пальцы что есть мочи цеплялись за мою одежду. Всю дорогу ты повторяла всего два слова: «Помоги мне…».
Лорд Элтби опустил свою голову на ее колени, и стальные оковы прочно сжали подол промокшего платья. Она неторопливо провела своей рукой по угольно-черным волосам лорда Элтби.