Убегать было не только некуда, но и незачем. Я поднялась с тропинки у крыльца, отряхнулась и побрела искать рынок, чтобы купить продуктов. Это оказалось непросто. Будучи рейнджером, я легко могла найти одно-единственное нужное дерево в огромном лесу, но узкие улочки города, его масштаб и количество людей вокруг ставили меня в тупик. Наверное, все из-за того, что я росла в деревне, служила в лесах и в больших городах бывала редко. В результате, когда я в пятнадцатый раз оказалась напротив одного и того же ларька с газетами, сердобольная орчиха за стойкой продавца поведала мне верный путь. Подозреваю, что сделала она это из-за того, что мрачного выражения лица, катаной на поясе и именем астархи на ошейнике я отпугивала ее потенциальных покупателей. Впрочем, даже если это так, то я не в обиде. Каждый вправе заботиться о своем благополучии.
На рынке было много людей. Некоторые начинали пялиться на меня, но тут же отворачивались, натыкаясь взглядом на рабский ошейник или герб на спине. К моему изумлению, я не оказалась здесь единственным представителем светлых земель. Высокий бледнокожий эльф сопровождал свою темную госпожу в качестве носильщика. На худых жилистых руках проступили вены, с бледной кожи у висках стекал пот, некогда великолепные золотистые волосы поблекли. Этому представителю одной из высших светлых рас осталось недолго. Скоро его мучения закончатся. Одетую лишь в полупрозрачные розовые ткани девушку из народа лунных альвов вел на поводке, словно домашнего питомца, толстый черт. Она ступала осторожно, словно каждое мгновение боялась споткнуться. На ее ногах не было обуви. И каждый раз, когда девушка медлила, ее хозяин нетерпеливо дергал за цепь, заставляя рабыню идти быстрее. Гномка-подросток в готическом платье с рюшами неотступно следовала за более опытной старшей служанкой. О ее внешнем виде заботились, а о чувствах - едва ли.
Во взгляде этих светлых сквозила безнадежность. Как свеча хрупкий пламень их веры был потушен безжалостной рукой нового хозяина. Это раздражало. Поэтому, когда я, купив продуктов, пыталась отыскать путь обратно, и мне заступил дорогу какой-то маргинальный субъект, я не сдерживалась. Я сломала ему руку, ухватившую меня за подбородок, потопталась по его мужскому достоинству и попинала по ребрам. Это была моя маленькая месть чужому народу, взявшему в плен мою жизнь. После месяца, проведенного с Гартерном, в ежедневном унижении я почувствовала некоторое облегчение и волну радостного злорадства, поднявшуюся в моей груди. Пожалуй, я начинаю перенимать тягу темных к причинению физического вреда... Ну, или просто с моим мозгом сейчас не все в порядке.
Как бы там ни было, а правильный путь к дому командующего я не нашла даже к вечеру. Когда Демон-Армия уже в сумерках пришел за мной, я успела познакомиться с самыми злачными трущобами Гримора. На удивление, знакомство оказалось приятным, а вот то, что мне устроил дома темный - не очень.
Если хозяин не пил, не пялился, не спал, не пропадал куда-то по своим делам и не сношал меня, то, значит, он тренировался на площадке за домом. Избавившись от домашних хлопот, я тоже спешила туда, но вовсе не для того, чтобы составить ему компанию. Чтобы убить Демона-Армию нужно было нечто большее, чем физическая сила, тем более, если эта физическая сила принадлежит чистокровному человеку. Но пренебрегать тренировками все равно не стоило. Находясь на враждебной тебе территории, оставаться воином нужно не только в своей душе.
С первого нашего спарринга мне больше не удавалось оставить на Гартерне даже пореза. К тому же у меня не было оружия, которым можно убить полубога. Потому я решила больше не тратить магию на тренировках, оставляя ее, как козырь, на крайний случай.
После первого посещения мной рынка Демон-Армия устроил шикарную вечернюю тренировку, во время которой вытер мною весь свой небольшой полигон, а потом затащил в кровать и не отпускал до утра. В очередной раз я пролежала всю ночь без сна, чувствуя, как немеют отдавленные его тушей конечности и как невыносимо зудит от грязи спина. Поэтому нет ничего удивительного в том, что под утро я была еще больше зла на него, чем обычно, и в обед приготовила суп из стрихнина, аммиака и цианида, купленных специально на том же рынке для убийства астархи. Я снова познала горечь поражения. Смотря, как мой шедевр, ложка за ложкой исчезает во рту темного, я постепенно осознавала, насколько сын Бога Крови отличается от земных существ, вроде нас.
Не вытерпев, в тот раз я сбежала на чердак, где пережила тихую истерику, сопровождающуюся дрожью, короткими всхлипами, закусыванием костяшек пальцев и непродолжительным помутнением рассудка. Меня корежило и ломало осознание собственной никчемности. В ушах стояли крики отца о моей несостоятельности как женщины, о моей неспособности привлечь нормального мужика. Голос мертвой матери тихо шептал на ухо о нежелательности моего рождения.