Башня Искусств чернела перед его взором. Он видел ее каждый день. Она возвышалась над половиной города.
Позади заскрипела кровать.
"Я думаю пора идти… " — начал он и повернулся.
Когда он поворачивался, то не заметил отблеск лунного света с вершины башни, отразившийся от металла.
Сержант Двоеточие сидел снаружи на лавке, покинув раскаленную атмосферу Дома Дозора.
Откуда-то изнутри доносился стук молотка. Жвачка появился минут десять назад, с сумкой инструментов, парой шлемов и решительным выражением лица. И Двоеточие, черт возьми, знать не знал, над чем трудится маленький дьяволенок. Он вновь пересчитал, очень медленно, помогая себе ставя галочки, имена на планшете. Ни капли сомнения. Сейчас в Ночном дозоре насчитывалось двадцать человек. А может быть и больше. Осколок пришел весьма серьезный и привел к присяге еще двух человек, еще одного тролля и деревянного болвана откуда-то из Компании Нарядной Одежды Пробковой-Туфель [23].
Если так будет продолжаться, то они смогут открыть старые Дома дозоров около главных ворот, совсем как в былые времена.
Он не мог припомнить, когда в Дозоре было двадцать человек.
В то время это все казалось хорошей идеей. Без сомнения помогло полностью обуздать происходящее. Но утром Патриций собирался выслушать доклад об этом и пожелает увидеть старшего офицера.
В настоящий момент сержант Двоеточие не имел четкого представления, кто у них старший офицер. Он ощущал, что им мог быть капитан Бодряк, так и, не вполне понятно как, капрал Морковка. Но капитана не было поблизости, а капрала Морковка был только капралом, и Фред Двоеточие испытывал ужасное предчувствие, что когда лорд Ветинари вызывал кого-нибудь для того, чтобы побыть с тем ироничным и отпускать сентенции вроде 'Скажите мне пожалуйста, кто им собирается платить жалованье! ' , то для него, Фреда Двоеточие, было бы лучше поспешно покинуть Анк без риска быть наказанным.
И они также превысили чины. Ниже чина сержанта были только четыре чина. Валет становился неуправляемым, когда кого-нибудь еще выдвигали в капралы, ибо число мест для карьеры было строго ограничено. Кроме того в головы Дозорных вбили, что путь их продвижения в чине — это призвать еще с полдюжины Дозорных. Следуя темпам прогресса Осколка, то он собирался стать генерал-лейтенантом в конце месяца.
Но что было наиболее странным — Морковка по-прежнему оставался…
Двоеточие глянул вверх, услышав звон разбитого стекла.
Чей-то неясный золотой силуэт прошиб насквозь верхнее окно, прыгнув в тень, и умчался прочь, пока тот сумел что-то сообразить.
Дверь Дома Дозора распахнулась и на пороге появился с мечом в руке Морковка.
«Куда оно подевалось? Куда?..»
«Не знаю. Черт, что это такое?»
Морковка замер.
"Гм-м. Не уверен. " — сказал он.
"Морковка… "
«Сержант?»
«Я бы на твоем месте, что-нибудь на себя накинул, парень.»
Морковка замер, вглядываясь в предрассветный мрак.
«Слушай, я повернулся, а оно пролетело и…»
Тот посмотрел на меч в руке, как бы не осознавая, что же он держит в руке.
"Ах, черт! " — сказал он.
Морковка бросился обратно в комнату, сгребая на ходу бриджи. пока он сражался с ними, внезапно в его голове созрела мысль, кристальная как лед.
Ты — зануда, вот кто ты? Не задумываясь вытаскиваешь меч, не так ли? Ты все сделал неверно! А сейчас она убежала и ты никогда ее больше не увидишь!
Он повернулся. Маленький серый пес внимательно наблюдал за ним из-за двери.
Испытав подобное потрясение, она могла никогда не Обернуться назад, подсказывали ему его мысли. Кого волнует, что она оборотень? Тебя тоже не беспокоило, пока ты не узнал! Между прочим несколько бисквитов от твоей персоны могли бы сослужить пользу маленькому псу в дверях, хотя, поразмыслив, шансы наличия у тебя бисквита ничтожно малы, так что и думать забудь об этом. Бог мой, ты что по-настоящему запуталась во всем этом, да?
…думал Морковка.
"Тяв, тяв. " — сказал пес.
Морковка наморщил от усердия лоб.
"Это ты говоришь, разве не так? " — сказал он, указывая на пса мечом.
"Я? Псы не разговаривают. " — поспешно ответил Гаспод.
— «Послушай, мне нужно узнать. Я остался один.»
«Расскажи мне, куда она умчалась. Немедленно! Или…»
"Да-а? Послушай. " — мрачно сказал Гаспод. — "Первое, что мне припоминается в своей жизни, самое первое — это когда меня в мешке швырнули в реку. С кирпичом в придачу.
Меня. Припоминаю, что у меня были шатающиеся лапы и смешные наизнанку уши, помню-помню, я был пушистым, а впрочем ладно, ибо это оказался Анк. Хорошо, что я смог выбраться на берег. Но это было началом, и никогда ни на минуту не становилось лучше. Я помню, что брел по берегу внутри мешка, таща кирпич. Мне понадобилось три дня, чтобы прогрызть путь наружу. Продолжай. Угрожай мне!"
"Прости? " — сказал Морковка.
Гаспод почесал ухо.
"Может я смог бы ее выследить. " — сказал Гаспод. «получив хорошее поощрение.»
Он поощряюще сдвинул брови.
"Если ты ее найдешь, то я дам тебе все, что ты пожелаешь. " сказал Морковка.
«Ах, да. Если. Ах, да. С этим все в порядке, при наличии если. А как насчет кое-чего прямо сейчас? Посмотри на эти лапы, эй? Стерты до костей. А этот нос, который уже ничего не обоняет. Это очень нежный инструмент.»
"Если ты немедленно не примешься за поиски. " — сказал Морковка. — "то я сам лично… " Он заколебался. Ему никогда не приходилось быть жестоким с животными в своей жизни.
"Передам дело капралу Валету. " — сказал он.
"Как раз то, что мне нравится. " — с горечью ответил Гаспод.
Он уткнулся носом в землю. В конце-концов все было понятно. Запах Любимицы висел в воздухе, как радуга.
"Ты по-настоящему умеешь разговаривать? " — спросил Морковка.
Гаспод прикрыл глаза.
"Конечно нет. " — ответил он.
Незнакомец достиг вершины башни. Повсюду в городе горели фонари и свечи. Картина происходящего раскинулась перед ним. Десять тысяч маленьких, касающихся земли, звезд… и он мог потушить любую, какую пожелает, просто так. Это наполняло его ощущением, что он — бог. Это было потрясающе, насколько отчетливо здесь были слышны звуки. Все то же ощущение, что он — бог. Он мог слышать лай собак, звуки голосов. Время от времен голос звучал громче всех остальных, взлетая в ночное небо.
23
И как излагалось в официальной, много времени спустя событий описывавшей их, народной песне Анк-Морпорка, сопровождаемой оловянным свистком и носовым пассажем:
Она никогда не была по-настоящему популярной..