Как только Жданко оставался один и руки его не были заняты работой, им овладевала все та же неотступная мысль о грозной опасности, которая ежедневно, ежечасно может обрушиться на Русь.
Глубоко задумавшись, сидел Ждан у порога Онцифоровой хаты, когда чей-то голос окликнул его:
— Вот, малый, где я тебя повстречал!
Ждан признал в говорившем мастера по бронзе, с которым он познакомился когда-то на торговище.
— А я думал, что ты уже давно уехал к себе домой!
— Эге, малый, я уже с тех пор и домой съездил и в степи побывал и вот вернулся с нехорошими вестями… Худые вести привез!
Странник.
— Какие вести? — переспросил Ждан и почувствовал, как от лица отхлынула кровь и прилила к сердцу. — Я видал, — ты все со степняками знаешься. С кем ты на торговище разговаривал? С половцами?
— Да это не половцы, только сильно на них смахивают, а враги злейшие половцам; они другого племени — торкского, а половцы с торками враждуют, теснят их, сгоняют с кочевьев. Вот торки из мести нам передались. Киевский князь отвел им земли по реке Роси, — зовем мы их: «черные клобуки», потому что шапки черные носят. «Живите, мол, пользуйтесь! — сказал князь. — От половцев вести переимайте, все узнавайте, нам сообщайте. Защищайте нашу землю, как свою собственную!»
Жданко слушал внимательно все то, что говорил мастер из Канева.
— А я им не верю! — сказал Ждан.
— Верь не верь, а помощь они нам дают! Язык половецкий знают, лицом схожи — не таятся от них половцы, за своих принимают. Вот и привезли они нам вести, что неспокойно в степи. Я сам был в половецких становищах, товар — зеркала бронзовые — возил, ну и увидел, — правы «черные клобуки»: собираются снова в поход половцы!
— Не верю им, — еще раз упрямо повторил Ждан. — Лицами схожи с половцами, язык их понимают, не может быть того, чтоб свои со своими ссорились.
— Эге, малый, не смыслишь ты многого! Князья наши все ведь русские, а промеж себя свары и споры затевают, друг от друга города отнимают. Вздумает сильнейший князь город отнять у слабейшего — захватывает силой; князя неугодного убьют или засадят в тюрьму и тех же половцев на помощь себе зовут, а половцы и рады, хотят на Руси распоряжаться, как в своих становищах. Подчас наши князья и женятся на половчанках, роднятся со степняками.
Жданко только громко вздохнул, ничего не ответил.
Каневский мастер продолжал:
— А что со Всеславом, князем полоцким, сделали?!
— А что с ним сделали? — переспросил Жданко.
— А то, что Изяслав киевский с братьями заманил его обманом, а теперь сидит он в порубе — тюрьме.
Жданко глядел на говорившего и не отвечал. А тот неожиданно прервал свою речь и сказал:
— Я вижу, ты еще глуп — мало смыслишь; а вот подумай о моих словах и упреди своих, что шумно стало в степи…
Сказав это, мастер простился со Жданом и быстро ушел.
Жданко не успел поразмыслить о словах мастера по бронзе, как увидел подходившего к крыльцу отца своего, Петрилу.
— Батя! Родимый! — закричал Ждан; под впечатлением только что слышанного рассказа ему захотелось поделиться с отцом грозной новостью.
Но тут вслед за Петрилой подошли к дому Тудор и Миронег с Глебом.
«Ну что пугать раньше времени!» — подумал Ждан и замолчал.
— Что, сыночек, что ты хотел мне сказать?
— Да нет, ничего, опечалился я, — уезжаешь ты, батя; может быть, долго не свидимся!
— Ну что же делать, Жданко!
Петрило потупил голову, и Ждану стало стыдно, что он печалит и без того грустного отца, а Онцифор, прищурив глаза, сказал:
— Полно! Не с чужими остаешься. Тут все свои, будешь ты именитым мастером со временем. Василёв не за горами, не в чужом княжестве.
Жданко устыдился своей печали и перевел глаза на Глеба.
Жданко заметил, что Глебко был какой-то особенно радостный, весь начищенный, а на ногах мягкие сапоги из желтой кожи, с пуговками на боку.
— Это тебе тот кожемяка, у которого ты кожу покупаешь, сапоги сделал? — спросил Ждан и тотчас же испуганно оглянулся: может быть, он зря вымолвил такие слова, и Миронег сейчас начнет расспрашивать о кожемяке и узнает то, что тщательно скрывает от него Глебко. Но и у Глеба и у Миронега лица были спокойны. Ждан спросил тогда своего дружка:
— Ты что такой разряженный сегодня?
— У меня радость великая…
Уже зашли в хату, рассаживаются по местам. Онцифор предлагает Тудору первое место, а тот отнекивается, отказывается.