– Нет, мэм. Не представляю! – искренне ответил я.
Я с мамой, Памелой, был очень близок. Правда, она жила в Теннесси, а я в Неваде, и междугородкой тогда пользовались только в самых крайних случаях – как смерть родственника, например.
Эмили слабо улыбнулась:
– Вот так-то… Можно мне с вами на аэродром? Столько разговоров о дилижансе. А я еще не каталась.
Я-то предвкушал поездку в одиночестве. Сидишь себе на козлах, за ухом свернутая Сэмом сигаретка, в руках поводья… Кругом ни души, лишь проплывают мимо иссушенные солнцем равнины. Помнится, я даже накропал на эту тему что-то вроде стихов. Искренне надеюсь, что мое творение не сохранилось…
И я сказал:
– В следующий раз обязательно. А сейчас в дилижансе жарко, как в бане. – Поставил ногу на переднее колесо и вспрыгнул на козлы. – Прошу прощения, мэм, мне пора. Опаздываю.
– А я сяду рядом! – сказала Эмили. – Обещаю молчать! Вы меня и не заметите.
Не хватало еще, чтобы Маргарет доложили, как я отказал гостье в совершенно невинной просьбе.
– Ладно. Поставьте ногу на спицу, как я, и запрыгивайте.
Я наклонился и подал руку. Эмили оказалась легонькой, а я не рассчитал силу (видно, свободное платье ввело меня в заблуждение) и чуть не перекинул ее на другую сторону. В результате она приземлилась практически мне на колени.
– Простите, – пробормотал я, усаживая ее на сиденье рядом. – Вы легче, чем я думал… А голова вроде бы большая…
– Просто волос много. Сбросила я в последнее время. Не специально…
Понятно. Душевные страдания. Стол ломится, а аппетита нет. Многие дамы приезжали к нам истощенными. Поначалу, признаться, я очень их осуждал: вертят нос от еды, когда народ кругом голодает. Однако быстро научился всерьез им сочувствовать. Счет в банке и крыша над головой ничуть не умаляют сердечной боли. Болит у всех одинаково.
Я выудил из кармана еще один платок.
– Не надо, я уже наплакалась, – сказала Эмили.
– Нужно закрыть лицо от пыли, – пояснил я. – И кстати, еще головной убор не помешал бы. Продавец не уговорил купить в комплекте с сапогами?
Скоро ей голову напечет, и придется отдавать свою шляпу… Вдобавок вдруг она передумает, пока будет ходить туда-сюда. Осталась бы дома, пусть лучше Маргарет с ней возится.
– Нет, шляпу не купила. А далеко ехать?
– Мили четыре.
– Всего-то? Обойдусь!
– Солнце сейчас злое, – сказал я. – Наденьте тогда мою. Будет как раз. У меня тоже голова немаленькая.
– Нет-нет! – сказала она. – А как же вы?
– Не волнуйтесь! Я привычный. Наденьте, пожалуйста. А то обгорите – Маргарет меня убьет.
– Что ж, ладно.
Шляпа слегка пропотела, и я подложил внутрь платок, прежде чем водрузить ее на Эмили. Села хорошо. Потом я научил повязывать бандану на манер разбойников, чтобы не дышать пылью из-под лошадиных копыт.
– Спасибо! – поблагодарила Эмили, затягивая узел. – Значит, новая гостья прилетает на самолете? Как интересно! Я ни разу в жизни не летала. А вы?
– Не чаще, чем вы ездили на дилижансах, мэм.
Я взялся за поводья и вырулил на дорогу. Солнце пекло нещадно, я жмурился, перед глазами вспыхивали цветные контуры предметов.
Эмили коснулась моего локтя, и я даже подпрыгнул от неожиданности.
– Простите, я опять вас напугала, – сказала она. – Надо было сначала окликнуть. Сказать: «Вард». Имя как у сироты из английских романов. Которого приютили богатые родственники…
– Типа того, – буркнул я.
Глава вторая
Думаю, Эмили влюбилась в Нину с первого взгляда. Неудивительно – я и сам был ослеплен.
Впрочем, до знакомства Эмили была настроена враждебно.
– Наверное, брачная аферистка? Я еще понимаю – похоронить трех мужей, но трижды развестись!.. Она же примерно моего возраста… У меня много подруг, которые вообще ни разу не разводились!
По дороге Эмили, как обещала, не проронила ни слова, лишь оглядывала окрестности карими глазищами да изредка хмурила лоб. Времени осмотреться было предостаточно, дилижанс развивал сумасшедшую скорость – аж шесть миль в час. Однако, едва я успел остановить лошадей, Эмили посмотрела в упор и спросила:
– И что эта Нина из себя представляет?
Когда я задал подобный вопрос Сэму, тот прищурился, сдвинул шляпу на затылок и ответил:
– Нина-то? Зажигалка!
Нина появилась на ранчо с первым потоком пережидающих положенные шесть недель почти разведенных дам, ей тогда было чуть меньше двадцати. Потом приезжала еще. Макс и Маргарет явно к ней благоволили, иначе не разрешили бы гостить повторно. Регулировать пребывание гостей – работенка еще та, скажу я вам. Снимаю шляпу перед Маргарет – она отлично справлялась! Хотя, конечно, бывали и накладки с бесконечными приездами-отъездами, отменами в последний момент и листом ожидания длиной с лошадиный хвост.