— Что-то ты, парень, новое выдумал…
И действительно.
Ведь такого никогда не случалось в его долгой учительской практике, чтобы какую-то «физ-ру», да еще проставляли под роспись в дневник.
— А вы посмотрите! — Игнат провернул торопливо дневниковые страницы, открыл сегодняшний день.
А там!
Там уже красовалось в ряд целых пять пятерок, шикарно отмеченных целой шапкой учительских подписей.
— Для книги рекордов, Евгений Николаевич.
— Гиннеса?
— Не-а, фамильной… всего лишь.
Теперь уже заулыбался широко и учитель:
— Ясно… что ж, получите!
И он смачно вывел, размашисто расписался.
В свои первые школьные годы, когда Игнат и так «все знал на два года вперед» пятерки, словно сами чередой непрерывной залетали в его дневник с легкостью приятной и даже привычной. И действительно, что такое «А-а», «У-у» и «Мама мыла раму», когда запросто читаешь целые книги?.. Что такое «1+1», когда можешь досчитать свободно хоть до миллиона?.. Что такое значки-крючки под линеечку, когда с легкостью пишешь целые письма?.. По сути, выполнить домашнее задание означало для него тогда лишь написать аккуратно и без ошибок письменное, да выучить коротенький стишок наизусть, если его задавали на дом.
Но с годами ситуация начала резко меняться.
С каждым годом новых учебных предметов становилось все больше, более объемными и сложными становились домашние задания. Теперь для того, чтобы основательно «знать все» необходимо было просиживать долгие вечера над зачастую нудными, незнакомыми параграфами, но куда! — куда более влекли его стадион в старом парке, рыбалка, любимый фильм, новый фантастический роман… И постепенно с годами у Игната начал устойчиво слагаться в стройную систему совершенно иной, чрезвычайно рациональный подход к учебе, когда все зависело от конкретного предмета и от особенностей характера конкретного учителя.
Так, к примеру, экономическую географию он не любил. Считал сухой, черствой наукой, да и не нужна она ему была для поступления. Такие предметы он вообще считал как бы лишними и в этом смысле ни чем не отличался от того же Лешки Антольчика с его вышеупомянутыми прежде, так называемыми «псинусами». Такие предметы можно было не готовить дома, как следует, однако иметь по ним итоговую отличную оценку за год было необходимо. Во-первых, как максималисту, а во-вторых, что гораздо важнее, для аттестата.
Средний балл аттестата тогда округляли таким образом: «3», «3,5», «4» и так до наивысшей в то время пятерки. Потом эту цифру прибавляли к полученным на вступительных отметкам. Отсюда ясно, какое это имело значение: не добрал, положим, в школе до максимальных «пяти» — рви потом, где хочешь на себе волосы, коль не хватило каких-то смешных полбалла до проходного.
Ясно, что таким особенным экземплярам, как Зэро, Лось и Антольчик была совершенно единая хрень-балда, что первый начальный класс, а что десятый выпускной. А вот, например, толстячок неповоротливый Михаська и коротышка, грибник знаменитый Славик Малько, которые еще в девятом едва перебивались с тройку на четверку, к концу десятого вдруг превратились незаметно почти в круглых отличников с пятерошным аттестатом! И такую вот удивительную перемену в десятом выпускном Игнат наблюдал у многих своих одноклассников.
Даже как-то обидно ему было.
— Как это назвать, Михась? — спрашивал он с ехидцей у соседа спереди. — Я ведь с начала по самому максу, а ты… И один, считай, результат на выходе… Холява, по-моему.
— А сам? — вместо ответа спрашивал тот с кривоватой ухмылкой. — Сам-то упускал когда?
И прибавлял с той же ухмылкой:
— Эх, знали бы они про твои пятерки!
Под «ими» Михаська разумел, конечно же, некоторых учителей. И что тут было возражать-перечить, когда Игнат и сам впоследствии не раз признавался со смехом:
— Анекдоты про мою учебу в школе рассказывать можно!
И действительно, рассказывал. Про свой самый счастливый день, на-пример. А еще непременно и про диковинную «универсальную» тетрадку.
Зачем учить дома «сухую и черствую» экономическую географию, если, глянув по-быстрому на переменке в учебник, можно и так очень просто получить желанную пятерку? Зачем учить дома историю? — она ведь также не нужна для поступления, а холява на ней еще и покруче. Доверчивый Колька, так он даже прямо с места разрешает отвечать.
Кроме того, на таких ненужных уроках, если они стояли в расписании первыми, можно было сделать массу полезнейших дел. Начала, к примеру, та же Нина Степановна разбор нового материала — достал нужные книжки-тетрадки из портфеля и погнал себе спокойненько на своей далекой «камчатке»… И списать можно, и выучить.
Таким образом, у Игната очень часто получались в расписании такие веселые дни, когда можно было и вовсе не заниматься домашним. А других интереснейших дел с забавами набегало порой ровно столько, что он в такие дни обычно даже забывал поменять тетрадки и учебники в портфеле. То есть, пришел домой со школы, забросил портфель под стол, назавтра в утренней спешке подхватил под мышку, и сразу на занятия…
И главная проблема заключалась именно в этом. Чтобы прочитать заданный параграф, нужен учебник, а его-то как раз и нет! На Лешку-оболтуса какая надежда, этот приятель мог запросто и месяц целый таскать беззаботно один и тот же портфель в школу.
— Хоть бы книжки, книжки мне носил! — в нелепой растерянности кричал на него Игнат. — Хоть какой-то толк из тебя…
В ответ Лешка только теребил смущенно затылок:
— Ай, опять из головы выскочило.
— Выскочило! Вот пусть бы что-то туда да вскочило… туда, туда, в эту голову! Сколько раз говорил: пришел со школы — и поменял сразу, первым делом… С захода самого, вот и вся-то она! — вся проблема.
— Так я думал… Как шел по дороге все думал, а как пришел, так оно и выскочило! — виновато оправдывался Лешка.
И вдруг отведя взгляд в сторону, бормотал тихо:
— Что ж, такой деловой, сам не поменял сразу?
В ответ Игнат злился еще больше.
— Сам, сам! — передразнивал своего подшефного въедливо. — Вот что теперь делать ты мне скажи? Книжки нет, а сто пудов вызовет… Михаська, Петрик, дайте географии.
— У самих одна.
— Ну вот, приплыли… слышь, Лешка, может… а у девчонок если?
— Достали мы их уже, без толку.
Тут Игнат уже просто не выдерживал:
— Слушай, братец, давай так… Где хочешь и как хочешь, но чтобы книжка была!.. В «А»-класс, если что, сбегаешь…
Такие же грандиозные проблемы были вначале и с тетрадками. Куда списать домашнее, если нет в портфеле нужной тетради?.. Но вот именно эту проблему Игнат разрешил вскоре кардинально и просто. Он быстро подметил, что в старших классах учителя обычно не собирали тетрадки на дом для проверки, они только иногда в начале урока проходили по рядам, просматривая, таким образом, сделано ли домашнее. Поэтому теперь у Игната все тетрадки были сплошь универсальными. Надо списать — он просто брал первую попавшуюся с местом свободным, переворачивал на чистую страничку и смело катал туда…
В общем, такая нехитрая система работала безукоризненно, и за все годы учебы в школе лишь один-единственный конфуз получился. Да и тот, считай, по одной своей собственной глупости.
В тот раз Игнат то ли забыл, то ли просто поленился отвести красным карандашом нужные в тетрадке поля, а историк Колька на своем традиционном просмотре это заметил. Выведя, как всегда, с нарочитой старательностью свою знаменитую «пьяную дорогу», он вдруг совершенно неожиданно отвернул одну страничку назад… а там формальдегиды!… еще одну страничку назад… закон Джоуля-Ленца!… еще назад… объем прямоугольного параллелепипеда!
Долго ворочал туда-сюда изумленный Колька диковинные странички… Необычайно долго покручивал он головой, сопровождая это действие своими неподражаемыми, частыми гримасками.
— И что эт-то, хлопче, у тебя за экономия? — спросил, наконец, протяжно. — Батька рубля на тетрадки не мае?