И вот что еще разглядел очень скоро Николай Семенович. В общем, технолог этот парень, конечно, не глупый. И часы электронные, продукцию их основную конструктивно гораздо глубже тех же производственников знает. Если где-то поскрытнее дефектик зарылся, если где-то основательнее вглубь механизма копнуть нужно, то, как раз, к нему сейчас же бегут технологи линейные за консультацией. Но! — не сработается он все равно здесь, не задержится долго, опытному глазу сейчас это видно.
Прежде всего, характер не тот, норовистый, вспыльчивый. Это он с девчатами сейчас только хихикает, дурачка играет, не достать все равно им, а вот с начальством… Тут он наоборот никогда тон не убавит, на равных норовит себя поставить, и в этом ошибка его самая главная. Важнее, важнее всего на производстве с начальством вести себя правильно! Не зарываться зазря, не умничать. Иначе не проявишь себя ты никак, не выдвинешься, будь ты хоть все семь пядей во лбу… Затолкают, заездят, затюкают.
Впрочем, может оно и мудреней здесь. Может, и сам понял парень механику, стали ясны дальнейшие виды, и такой вот теперь у него в мыслях расклад: «Ну не туда я попал. Нет здесь никаких перспектив с моим-то характером, нет смысла здесь долго задерживаться… Да ведь теперь я уже не просто инженер самый маленький с окладом сто двадцать, я теперь старший технолог! С окладом, вон каким! С такой должности, с денег таких теперь можно запросто и в начальники бюро куда-нибудь дернуться, а вдруг подвернется местечко…»
Дело известное. Подсуетиться и дернуться вовремя — тоже стратегия на «Интеграторе».
Глава вторая «Ненормальный»
Говорят, что Малинкова Наталья Сергеевна, начальник техбюро цеха Љ50 человек очень добрый. Впрочем, иначе и думать нельзя, когда видишь ее кругленькое, нос картошечкой, губки кончиками вверх, всегда приветливо улыбающееся личико. А когда она с толстой папкой служебных бумаг под мышкой слегка вперевалочку плавно шествует вдоль цеховых рабочих линеек, то издали кажется, что это колобок кругленький катится, в особенности, если глядеть со спины. Однако расхаживает по цеху Наталья Сергеевна крайне мало и лишь в случае исключительной необходимости, а все больше посиживает комфортно за своим просторным начальническим столом в техбюро. На столе этом всегда великое множество разных бумаг — из-за высотных бумажных гор этих и саму-то начальницу, порой, разглядеть весьма непросто. Впрочем, и у помощниц ее на рабочих столах точно также великое множество различных бумаг, поэтому они здесь все и всегда кажутся ужасно занятыми. Кажутся ужасно занятыми даже тогда, когда просто «за жизнь» разговаривают.
Обычно больше девчата что-то рассказывают, а Наталья Сергеевна внимательно слушает. Создается почему-то всегда такое впечатление, что рассказывают лишь для нее одной, для своей начальницы лично, и потому, наверное, слушать ей в удовольствие особо приятное. Иной раз она даже так заслушается, что только в самый последний момент вдруг спохватится, на часы быстренько глянет, заохает, всплеснет в беспокойстве пухленькими холеными ручками:
— Ой, девчатки, диспетчерская!
Совсем не строго воскликнет, с деликатной улыбочкой, однако девчата тот час и с прежней старательностью вновь возьмутся за свои бумаги. Они ведь ни знают и знают прекрасно, что начальницу, ими так любимую, лучше не доводить до строгости.
Наталья Сергеевна окончила технический ВУЗ уже лет двадцать назад и давным-давно позабыла напрочь все то, чему ее там обучали. Даже нечто вроде парадокса выходит комического, ведь по названиям ассортиментным она еще знает типы электронных часов, ту основную продукцию, что выпускает их сборочный цех, а вот по внешнему виду частенько ее путает. И даже любит порой продемонстрировать это, в особенности новичкам: забавно уж очень наблюдать ей, как они изумляются. И в самом-то деле, начальник технологического бюро сбо-рочного цеха по производству бытовой электроники, а разбирается в ней, в электронике этой не лучше, чем шимпанзе, например, в языке китайском… Однако лишь одним новичкам это кажется таким удивительным парадоксом — Наталью Сергеевну безмерно ценит и уважает цеховое начальство.
И вовсе не за добрые глазки, а дело в том, что ас непревзойденный она в работе со всевозможными «бумажками». Говорят даже, что на всем «Интеграторе» многотысячном никто лучше не «шарит» в неисчислимой громаде технических ГОСТ-ов, нормативов и актов, а это в делах повседневных в цеху пятьдесят, порой, поважней за любую электронику. Сама же Наталья Сергеевна непоколебимо уверена, что гораздо! — гораздо важнее. И действительно, сколько тысяч рублей прогрессивки недополучил бы цех, сколько лишних выговоров строгих записало бы высшее начальство себе в трудовые, если бы не ее исключительное умение составить вовремя нужную «бумажку». И потому именно на любой протокол или акт она смотрит лелейно, и потому точно такое же отношение она стремится привить настрого и своим подчиненным, и потому так часто твердит, повторяет она вслух столь полюбившееся, знаменитое:
— Без бумажки ты букашка, а с бумажкой человек! — для значительности иногда превращая четвертое уничижительное слово в совсем уж неприличное.
Всем многочисленным младшим и средним инженерно-техническим персоналом цеха Љ50 Наталья Сергеевна также почитаема безмерно. Ведь именно в ее прямые служебные обязанности входит ответственный контроль за каждым в цеху, исключая лишь самое высшее начальство. Именно в ее холеные пухленькие ручки попадает обязательно каждый акт, каждый протокол, каждое решение, а оттуда аккуратно выписываются в специальную огромную тетрадь отдельные «пунктики» с конкретными исполнителями и сроками.
Например:
п 1.1. Внедрить в цехе Љ50 то-то и то-то. Отв. технолог такой-то.
Срок 20. 04. 88 г.
Это значит буквально, что до 20. 04. 88 г. вас никто не потревожит по этому делу, а уже хотя бы днем позже Наталья Сергеевна непременно разыщет. Разыщет со своей огромной тетрадью в руках, улыбаясь, как всегда приветливо, деликатно напомнит:
— У вас тут, между прочим, один пунктик имеется…
Раскроет тетрадь на нужном месте, точно также деликатно укажет пальчиком:
— Вот, пожалуйста. Вчера срок, а сегодня диспетчерская.
Неопытный новичок-технолог тут же начнет докладывать по делу то-ропливо, сбивчиво, погонять свысока терминалом техническим — Наталья Сергеевна выслушает до конца терпеливо, выслушает не перебивая. Выслушает с той самой, деликатной улыбочкой, и, в то же время, словно посмеиваясь внутренне над такой вот наивностью.
— Бумажка? — спросит она лишь в одно слово, когда тот, наконец, закончит.
Новичок-технолог, конечно же, пока еще очень далек от сути. Новичок-технолог, конечно, продолжит все тем же макаром доводить, объяснять, растолковывать, и будет снова выслушан весьма терпеливо. Но по окончании снова услышит всего одно слово, слово прежнее с точностью до буквы единой, однако прозвучит слово это, на сей раз, куда более строго:
— Бумажка!
И лишь после, спустя несколько мгновений, вновь заслышав одни объяснения словесные, Наталья Сергеевна перебьет с первых слов решительно. Сменив на лице моментально и окончательно привычную деликатность на официальную строгость, разъяснит, наконец, предельно доходчиво:
— У вас по данному пунктику имеется акт, утвержденный главным инженером?.. Или хотя бы главным технологом?.. Протокол или решение?
— Н-нет, но…
— А на перенос сроков?
— Н-нет, но… я почти… и может…
— А вот эти ваши «но», ваши «почти» и «может» меня са-а-вершенно не интересуют! — перебьет теперь уже и вовсе неузнаваемо строго Наталья Сергеевна. — Бумажка!.. Я вас предельно конкретно спрашиваю: у вас по данному пункту бумажка имеется?
— ….
— Значит, я сегодня же зачитываю пункт на диспетчерской!
А вот что сие означает, даже любой новичок-технолог хорошенько знает. Знает прекрасно, так как на ежедневных планерках-диспетчерских у начальника цеха присутствует с самых первых дней своей работы, присутствует постоянно уже тогда, когда с него еще по-настоящему и не спрашивают. С самых первых рабочих дней своих наблюдает он очередной интересный спектакль на один и тот же, для многих не очень веселый сюжет: вспотелый бордово, согнутый немощным старцем, вздрагивающий мелко «не имеющий нужной бумажки» что-то там лямзит растерянно, жалко, а начальник цеха в ответ только: «Да, да, но почему же вы…», «да, да, но когда же вы…», — а заканчивается действо это всегда совершенно одинаково.