Однако вовсе не в этом, как оказалось впоследствии, таилась проблема главнейшая для студента-первокурсника Игната Горанского. Проблема сия наиглавнейшая таилась в том именно, что практические занятия по всем трем! — по всем трем математическим предметам в злополучной тринадцатой группе вела именно Галина Петровна Круглова, самая грозная представительница пресловутой свирепой троицы.
Ведь что есть преподаватель практических занятий в ВУЗ-е?
Это, считай, тот же школьный учитель, но лишь с важнейшей оговоркой, что без оглядки на «всеобщее среднее». Вот лектор вузовский — лектор да, он, как правило, и впрямь есть нечто принципиально иное. С лектором вузовским только раз в полугодие, а то и в год целый лишь на экзамене личный контакт, все же прочее время лектор как бы на расстоянии и на расстоянии никак несравнимом.
И в аудиториях точно также различие, словно в соответствии должном. Различие принципиальное, как по вместимости, так и внешнему виду. Лекционные аудитории, как правило, со ступенчатыми рядами, человек на двести с запасом рассчитаны, а вот для практических… Только название одно, что аудитория, а сути и внешнему облику, считай, тот же самый — тот самый родной и привычный школьный класс.
Однако Круглова Галина Петровна в отдельно взятой злополучной тринадцатой студенческой группе была гораздо больше, чем обычный школьный учитель в обычном школьном классе. Обычный учитель дает в лучшем случае три-четыре урока в неделю, Круглова же волею судьбы вела в тринадцатой группе все три высших математики. То есть, одна ее пара в день получалась как минимум, а что такое пара студенческая? — это, считай, тот же самый сдвоенный школьный урок. То есть, Круглова была в группе каждый учебный день, была часами непременно, а частенько и львиную долю учебного дня — каждый день учебный в календаре первокурсника злополучной тринадцатой группы образца 1976-года и Круглова были как нечто единое целое.
Иногда мы даже чисто интуитивно чувствуем, в чем заключается главное препятствие по жизни, которое вскоре предстоит преодолеть. Преодолеть неимоверно сложно, в данный момент и не видно как, но преодолеть необходимо. Необходимо не просто для дальнейшей стабильности, ровного хода, а в полном смысле и для выживания самого.
В отношении практических по математическим дисциплинам чувство такое у студента Игната Горанского возникло с первых же занятий. С первых занятий он ощутил вот это явственное давление неприязни со стороны Кругловой, давление гнетущее, обескураживающее с оттенком безысходности, возникшее по непонятным причинам.
И чем, чем было объяснить?
Ладно, пускай разгильдяй, сачок, оболтус, здесь не поспоришь, но ведь вокруг полно таких. А кое-кто ведь еще и похлеще.
Игнат был прекрасно наслышан о предыдущих избранниках самой грозной представительницы свирепой троицы, а то, что в избранниках нынешних оказался именно он, чувствовалось даже вне всякой конкретики. Иногда ведь и без всякой конкретики чувствуешь неприязнь такого рода с самого начала, неприязнь просто с появлением человека в твоей жизни, неприязнь почти органическую. Отсюда и давление это самое, давление гнетущее, явственное, давление каждый учебный день, поскольку, приходится еще раз сказать, Круглова присутствовала каждый учебный день часами, а иногда и львиную долю учебного дня.
Впрочем, чисто интуитивному этому чувству можно было найти, вроде, и вполне логическое объяснение. По математическому анализу вскоре предстоял экзамен, но экзамену предшествовал зачет, решение задач. И принимать этот зачет должна была именно Круглова. А коли не сдал, нету зачета, значит, нету и допуска к экзамену; не сдал три раза, получил три незачета под роспись подряд в деканатную ведомость — и приветик, студент уже бывший, собирай документы на выход.
Как сдать экзамен, теорию, это беспорядочное скопище знаков, чисел и формул? Как сдать целых сорок лекций, когда не в состоянии разобраться толком даже в одной? Сейчас это казалось невообразимым, но! — но чисто интуитивно куда более легким, чем предстоящее впереди. А впереди была сдача зачета, сдача зачета самой грозной представительнице свирепой троицы, причем сдача зачета в явном статусе очередного избранника.
Ситуация подчас могла представиться даже парадоксальной, ведь с делами практическими, то есть с решением задач дело смотрелось куда веселее. И вот в этом заметном опережении теории практикой как раз никакого парадокса и нет, в жизни частенько, разумея ничтожно в основах теории, можно быть неплохим практиком. Так, опытный наладчик с многолетним стажем гораздо увереннее ориентируется среди вверенной ему электроники на родном участке, чем молодой специалист, выпускник технического института, только что на участок пришедший, хоть и базовый теоретический уровень последнего несравненно выше. Точно также можно совершенно ничего не смыслить в определениях предела, производной и интеграла, но неплохо находить пределы, дифференцировать и интегрировать, разобравшись хорошенько и запомнив лишь алгоритмы этих действий.
И парадокс подлинный виделся именно вот в чем. К началу первой сессии, Игнат ничего не смыслил в теории, однако решать задачи мог. Мог, по крайней мере, на уровне сдачи зачета и даже с некоторым запасом, но! — но чисто интуитивно сдача зачета виделась ему сейчас делом куда, куда более сложным, чем сдача экзамена.
Интуиция.
Что есть интуиция?
Это предчувствие того, что должно произойти.
Должно? То, что произойдет в будущем, произойти обязано?
Будущее предопределено? — древний вопрос.
Давайте посмотрим в этом смысле на Мир привычный, материальный. Здесь действуют строгие физические законы, а отсюда, вроде бы, следует и полная предопределенность. То есть, достаточно лишь зафиксировать на-чальный момент времени, а дальнейшее можно, в принципе, просто вычис-лить.
И в случаях элементарных это сделать легко. Пустим снова грузик с наклонной плоскости, бросим его вертикально вверх или под углом — дальнейшее произойдет по известным из школы законам. Дальнейшее мы легко вычислим, то есть предскажем.
Точно также мы «предсказываем» будущее во множестве куда более сложных случаев. В диапазоне от вселенских масштабов до максимально доступного на сегодняшний день вниз по лестнице мироздания кваркового уровня. Когда физическая картина непроста, когда имеется переплетение множества существенных факторов, мы тогда строим математическую мо-дель, и если удается преодолеть математические трудности, а именно разрешить составленную систему уравнений, вычисляем дальнейшее. То есть, опять же, «предсказываем будущее». Фактически нам нужно лишь построить ее удачно, построить удачно эту самую, математическую модель.
На основании подобных удачных математических моделей мы имеем множество различных приборов, научных и бытовых. Они служат нам так, как и должны служить, поскольку построены на основе действующих физических законов. Тех законов, которые мы уже знаем.
Теперь взмахнем в небеса.
Предположим, мы знаем абсолютно все законы, и в состоянии на их основе построить абсолютную математическую модель материального Мира. У нас есть фантастическая всемогущая ЭВМ, способная эту модель разрешить. Теперь мы сможем описать дальнейшие события во времени, а это и значит, соответственно, «предсказать» будущее. Предсказать будущее нашего материального Мира.
Итак, будущее материального Мира предопределено. Мы просто пока очень далеки от знания «всех» его законов, и у нас пока нет ее, этой всемогущей фантастической ЭВМ.
Итак, у Мира материального есть «судьба». И мы уже строим многочисленные гипотезы на этот счет, называем их космологическими. Строим даже на базе нынешних знаний.
В Мире материальном все происходит так, как и должно произойти, потому как происходит в рамках строгих физических законов.
Но Мир материальный есть только часть Мира единого, нам хоть как-то доступного. Часть Мира единого, построенного на некоем общем основополагающем фундаменте. Вследствие принципиальной общности этой и в Мире духовном события движутся вовсе не хаотически, а по строгим законам. Точно также и в Мире духовном события текущие есть строгий обязательный отклик того, что было в прошлом.