— Слава конникам!
— Бей антонесковцев!
— Руби холуев Гитлера!
— Слава гвардейцам!
— Пехоте салют! — отвечали конники.
Конногвардейский корпус, войдя в прорыв, стал от дивизии уходить вправо. Он устремился на Калач.
На седьмом километре, при переходе на новый НП, ординарец Заря обнаружил труп статного румынского офицера. Николаев подошел к нему. Молодой, чисто выбритый румын, при орденах, без шапки и с сорванными погонами, лежал у блиндажа. Из его полурасстегнутого кителя выглядывала шелковая рубашка.
— Осмотрите карманы, Заря.
У старшего офицера документов не оказалось. Два слепых пулевых отверстия в левой лопатке говорили, что высокопоставленный румынский офицер был расстрелян совсем недавно.
— Это работа фрицев, товарищ начальник, — заключил Заря.
Сомнений не было. Хозяева рассердились и уничтожили своего же «союзника» за то, что он не сдержал натиска советских частей...
Излюбленный гитлеровский прием: вначале они открывали пулеметный огонь по опрокинутым атакой румынским «союзным» солдатам, а затем расстреливали румынских офицеров. И это был не первый и не последний «союзник», ставший жертвой злобы своих хозяев.
Было два часа дня, когда начподив пришел на дивизионный командный пункт. Наступление дивизии продолжалось. За смелый прорыв командарм объявил гвардейцам благодарность и приказал настойчиво наращивать успех..
9. Ночью в степи
Во второй половине дня часто нарушалась связь с полком Юганова. Да и доклады из этого полка были общи, чувствовалось, что подполковник начал «плавать» в обстановке. Обычно спокойный, хладнокровный Хлебов связался с Югановым по радио.
— Вы, Юганов, неконкретно докладываете, — говорил Хлебов. — Плохо ориентируетесь в обстановке. Связь у вас часто рвется. Не отрывайтесь от батальонов! Немедленно смените свой наблюдательный пункт!.. Не оправдывайтесь, Юганов! Исполняйте приказ! До наступления ночи возьмите высоты, прикрывающие хутора Крайний и Средний!
Когда опустилась темнота, заместитель Хлебова по строевой части и начподив направились в полк Юганова. Шли целиной, по проводу. Часто попадалось брошенное оружие, перевернутые машины, разбитые кухни, трупы румынских солдат.
Темная дымка накрыла степь, когда они достигли КП. Командир полка собрался переходить на новый командный пункт и толком не смог доложить обстановку в полосе полка. Замкомдив обрушился на Юганова. Николаев заслушал заместителя по политчасти Ломакинова. И тот и другой обещали исправить оплошность. Замкомдив Панков приказал быстрее выдвигать КП к своим подразделениям. Не задерживаясь, Панков и Николаев пошли в батальоны.
Шли долго. Колючий придонской ветер, казалось, насквозь пронизывал их. Стрельба на фронте почти утихла. Только издалека с юго-востока доносились орудийные раскаты и в черной ночи поблескивали огненные вспышки от разрывов снарядов. В том же направлении на горизонте проглядывали пятна пожаров, раздуваемых ветром. Наверняка орудуют конногвардейцы.
Фрицы не выдерживают их натиска, в беспорядке отходят, сжигая за собой жилища.
В пути добродушный, никогда не теряющий присутствия духа Панков вспоминал, как во время первой мировой войны он оказался в плену. Вспомнил один случай:
— Сидели мы, пленные, как-то на открытой эстраде, слушали концерт. Выступали француженки, англичанки. Удачные выступления награждали дружными хлопками. Все шло спокойно. Но вот появилась русская артистка. Мы ее встретили громом рукоплесканий. Исполнила народную песню очень хорошо, а сидевшие сзади ее освистали. Русские возмутились. Из первого ряда поднялся пленный русский полковник. Повернулся к нам. Молча смотрит в сторону, откуда раздался свист. На площадке стало тихо. «Дать!» — выпалил он четко и сел.
Панков громко рассмеялся. Андрей почувствовал, случай этот на всю жизнь врезался в память старого солдата.
— Ай, всыпали так всыпали. Концерт дослушали в тишине и полном порядке.
Панков остановился, осмотрелся, вытащил карту:
— Зайдем мы с тобой, Андрей Сергеевич, к убегающим фрицам?! Вот находка для них будет! Ведь поди они сейчас ни черта обстановки не знают.
— Товарищ полковник, фрицев-то здесь не было. Если в «гости» попадем, так к антонесковцам, — освещая фонарем карту и компас, попытался ординарец уточнить шутливые слова шефа.
— Нет, братец, я не ошибся. Если мы угодим в «гости», то только к фрицам. К участку прорыва они бросят свои части с задачей остановить наше наступление и всыпать румынам за развал фронта.
Однако в «гости» к гитлеровцам они не попали.
Вскоре до них донесся довольно-таки громкий говор. Панков и Николаев остановились, прислушались и, уловив русскую речь, пошли на сближение.