Светало. За ночь облака поднялись. Кое-где в них появились разводы, через них выглядывало холодное солнце. Начподив со старшим политруком Самсоновым подъехали на «виллисе» к высоте, взятой ротой Хмары. Завернули они сюда по просьбе Самсонова.
Самсонов занялся своим делом, а Николаев зашел к раненым.
В палатках тесно. Тяжелых тут же отправляли на машинах и повозках в тыл. Легкораненых пока размещали где только можно. На лицах тех и других терпеливость, жажда выжить, вернуться в строй. Но были и такие, что перед ними приходилось склонять голову. Они уходили от друзей навсегда.
Семеро раненых из подразделения Хмары. В их числе оказался и ординарец командира роты. Андрей подсел к ним. С чувством огромного уважения смотрел он на этих простых, на диво скромных людей.
15. Поле смерти
Незадолго до ухода Андрея из роты на санитарной повозке приехал Самсонов. Его ранило осколком мины. Ему быстро обработали рану и наложили свежую повязку. Вот он-то и попросил начподива заехать на памятную высотку. Николаев согласился. Они подъехали к накренившейся, иссеченной пулями и осколками ветряной мельнице. Местность просматривалась километров на семь. Кое-где на снегу лежали убитые воины. Их подбирали санитары полка.
Машина остановилась. Офицеры поднялись на высоту. Здесь совсем недавно был враг. Сюда только что рвались под губительным огнем гвардейцы. Кто же был первым? Кому земной поклон?
Восемь солдат в серых шинелях лежали перед вражеским дзотом. Сухая поземка заметала их. Лежали солдаты в различных позах, но лица всех обращены к высоте.
— Когда шли в атаку, за этим отделением я внимательно наблюдал, — заговорил Самсонов. — Я видел, как они вырвались вперед и устремились на высоту. Шли минуты, и мне казалось, что нет такой силы, которая могла бы сдержать их... И вот...
Самсонов медленно стащил шапку с головы. Ветер, словно взрыхленную копну сена, рванул его негустые, цвета ржаной соломы волосы.
— Документы бы взять... — сказал он надрывно и опечаленно.
— Да. Надо взять. Это бесстрашные люди. О них должны помнить те, кто останется жить.
По заснеженному взлобью они подъехали к погибшим. Ближе всех к дзоту лежал лицом ниц молоденький белокурый солдат. В правой руке его, намертво сжатой, застыл автомат, левая была под подбородком. Одна нога вытянута, другая поджата, и ни одного пятнышка крови.
— Вот ведь какая смерть, — вздохнул Самсонов. — Кажется, выбился из сил, свалился и уснул крепчайшим сном.
Подошли к другому гвардейцу. На них смотрели раскрытые глаза. Шинель его на груди была пропитана кровью. Знаки различия указали, что погибший был в звании старшего сержанта.
— Командир отделения, — сказал Самсонов. — Как же имя твое, герой?
Он извлек из бокового кармана гимнастерки комсомольский билет, красноармейскую книжку, письмо с адресом полевой почты на конверте, написанным нетвердым женским почерком. Документы и письма сплошь были залиты кровью и слипались.
В красноармейской книжке фамилию не разобрали, прочли только, что является помощником командира взвода, призван в Алтайском крае. В комсомольском билете рассмотрели фамилию: Фролов.
Подъехали два санитара на повозке.
Николаев и Самсонов взяли и у других убитых документы, остановились у пожилого гвардейца. Он наступал на левом фланге отделения, немного позади других. Сражен боец был двумя пулями. Одна из них пронзила его шею. Вгорячах, видно, он зажал рану рукой и ею же коснулся лица. На белом широком лбу вместе со следами крови засохли полоски от пота. Из красноармейской книжки узнали, что он сибиряк, старый ветеран бригады моряков.
— Из всех сил, видно, этот пожилой коммунист старался не отстать от молодежи, — рассматривая партийный билет, сказал Андрей. — Вечная тебе память, товарищ!
Они молча постояли с обнаженными головами около отдавших жизнь воинов. Санитары стали делать свое дело, а Самсонов и Андрей тихонько пошли на высотку.
— На старшего сержанта заготовьте материал к награде посмертно, — сказал начподив, — О других напишите письма на родину с изложением их геройского подвига, Подпишем их вместе с комдивом.
— Будет исполнено, — ответил старший политрук.
По пути они решили посмотреть поле боя и в лагере противника. Рассказы раненых воинов из роты Хмары Андрею хорошо запомнились. При осмотре ему хотелось также услышать некоторые детали и от участника этих боев Самсонова.
Все увиденное во вражеской траншее говорило, что гитлеровцев атака хмаровцев с тыла застала врасплох. На высоте в траншеях всюду валялись убитые фашисты. Тут же пестрели и шинели советских бойцов: по всему видно — тут была жаркая рукопашная.