Сухиашвили удовлетворенно кивнул головой и тут же жестом спросил: «Как встретим?» Фролов решительно показал руками: «Разделаем всех!» Комбриг улыбнулся, пожал ему руку и пополз дальше. Везде кипела работа. Даже наблюдатели-старшины. заменившие выбывших командиров взводов, в левой руке держали автоматы, правой орудовали лопаткой, не забывая время от времени заглядывать за бруствер.
У двух матросов Константин Давыдович опробовал оружие. Автомат одного стрелял только одиночными патронами — в механизм попала земля. Тут же полетела команда: «Проверить оружие!» Когда комбриг находился у Сизова, фашисты перенесли огонь на вторую позицию. Командир бригады и лейтенант тут же прильнули к брустверу. Дым рассеялся, но в стане врага было тихо.
— Потери?
— Две трети вышло из строя. Взводами командуют старшины второй статьи...
Сухиашвили смерил лейтенанта суровым взглядом и тут увидел, что рука у Сизова перевязана.
— Когда тебя ранило?
— В первый день еще.
Взгляд комбрига подобрел. Он пожал локоть здоровой руки лейтенанта. «Надеюсь на тебя!» — сказал его взгляд, и он пополз дальше.
В нескольких метрах от Сухиашвили и Сизова разорвался снаряд, зло просвистели над головой Сухиашвили осколки, а взрывной волной его так надавило, что он поцарапал о землю лицо. Повернулся на бок, отдышался, рукой легонько провел по ссадинам на лице, взглянул на часы.
«15.15. Еще целый час молотить будут. Сегодня отобьем, а вот что завтра делать будем — не знаю. Если не будет подкрепления, с утра уйду со штабом на передний край. Ляжем за пулеметы, но отбить атаки надежды почти никакой нет. Немцы вполне могут соединиться с холмским гарнизоном».
Размышляя, комбриг добрался до Кареева, недавно назначенного комиссаром второго батальона.
— Почему не работали во время налетов? — строго спросил Сухиашвили и тяжело опустился на ящик.
Кареев молча поднялся и принял стойку смирно.
— Работали в паузы, между огневыми налетами, — спокойно, с достоинством ответил старший политрук.
— А сам что делал?
— Станковый пулемет помогал очищать от земли. Оба пулеметчика были ранены. Потом лазил по траншее.
— А нужно ждать пауз?!
— Теперь ясно, что нет.
— Хорошо, что поняли. Надо постоянно держать оборону в порядке.
— Ясно, товарищ капитан первого ранга. Исправились... Последние слова Кареева потонули в близких разрывах мин и снарядов. Враг вновь перенес огонь на первую траншею. Старший политрук только сейчас задержал взгляд на лице комбрига и увидел кровоточащие ссадины. Он быстро исчез в траншее, а через несколько минут вернулся с медработником.
— Разрешите оказать вам медицинскую помощь, товарищ капитан первого ранга?
Комбриг ничего не ответил, только кивнул головой. В это время приполз Халин. Он доложил, что передовой НП оборудован. Связь, как и приказал комбриг, установлена с комбатом и каждым ротным командиром. Над схемой наших огневых средств в первой траншее работа продолжается.
— Отлично, лейтенант. Я иду. Вызовите сюда взвод бригадных автоматчиков. Теплянинову передайте — иметь подвижной резерв из двух взводов, готовый контратаковать противника в полосе каждого батальона. В 15.50 офицеры штаба докладывают о выполнении задания. Исполняйте!
Уходя, Сухиашвили поручил Карееву побывать в каждом взводе. Предупредить, чтобы матросы готовы были в несколько секунд сменить лопату на автомат. Гитлеровцы под прикрытием массированного артогня наверняка подползут близко к нашей траншее.
Наблюдательный пункт комбрига бригадные саперы оборудовали по соседству с лейтенантом Сизовым. Щель была расчищена, в ней сделали небольшой отвод, установили стереотрубу, три телефонных аппарата: для связи с батальонами и ротами, артиллеристами и штабом корпуса. Комбриг заслушал короткие доклады комбатов и, по его вызову, трех ротных командиров. Доложил об исполнении приказа Теплянинов. В двух десятках метров разместился прибывший взвод бригадных автоматчиков во главе с политруком роты главстаршиной Щербаковым. Они тут же приступили к совершенствованию обороны на своем участке. В это время волнами стала подходить фашистская авиация. Халин предложил отвести часть людей на вторую позицию. Комбриг не согласился:
— Нельзя этого делать! Внесем сутолоку. Траншея расчищена, потерь больших не будет!
В течение часа враг ожесточенно бомбил нашу первую траншею. Средние и тяжелые бомбы нещадно кромсали землю. Возле комбрига грохнулся огромный корень, вывороченный из земли вместе с крупным деревом.